В изучении сложного комплекса проблем, касающихся немецко-фашистского оккупационного режима в Украине, особое место принадлежит вопросам, связанным с политикой нацистской власти по отношению к этническим немцам, проживавшим на территории республики. Деликатность этой темы обуславливается тем, что речь идет о представителях народа, который в полной мере ощутил на себе все ужасы сталинских репрессий в 30-е годы, когда была уничтожена или отправлена ​​в тюрьмы и в ссылку самая дееспособная часть немецких семей, устрашающая депортация в начале войны, а с приходом оккупантов был вынужден решать нелегкий вопрос о своем месте в противоборстве двух тоталитарных систем.

Трагедия советских немцев заключалась в том, что беспрецедентное, огульное обвинение целого народа в пособничестве нацистам дало повод не только для того, чтобы выслать в восточные районы государства большинство немецкого населения, но и чтобы почти однозначно рассматривать как предателей всех окупаемых немцев. В определенной степени такому отношению к ним способствовала и политика оккупационных властей, пытавшихся использовать этнических немцев в построении гитлеровского «нового порядка». Итак, историческая правда требует взвешенного отношения к этой трагической странице прошедшей войны.

Volksdeutsche-in-Ukraine «Немецкий вопрос», грубо и безосновательно обостренный незаконными действиями сталинского режима, своими корнями уходит в далекое прошлое. Началом истории немцев в Украине как одного из народов нашего государства следует считать вторую половину XVIII в., когда по царским указам Екатерины II от 1762 и 1763 гг. в империю отправился первый поток немецких земледельцев и ремесленников. Часть из них поселилась на украинских землях. В преддверии второй мировой войны здесь существовало 11 национальных германских районов. Всего в 1941 г. в республике насчитывалось 600 тыс. немцев.

Развязка агрессии со стороны нацистской Германии подтолкнуло сталинское руководство к радикальному решению немецкого вопроса в СССР. 28 августа 1941 г. был принят пресловутый Указ Президиума Верховного Совета СССР о ликвидации автономной Республики немцев Поволжья и депортации ее населения на Урал, в Сибирь и Казахстан. Этим же документом предусматривалась насильственная эвакуация немцев из районов возможных боевых действий, в первую очередь из Украины. С клеймом «врагов народа» советских немцев, включая коммунистов и комсомольцев, партийных и государственных руководителей, командиров Красной Армии, по сути, бросили за колючую проволоку, превратили в работников так называемой «трудармии» в восточных районах СССР.

Хотя значительное количество немецкого населения Украины было вывезено за ее пределы, осуществлению запланированного в полном объеме помешало быстрое продвижение группы фашистских армий «Юг». Согласно данным немецких документов, на территории Украины, занятой вермахтом, насчитывалось около 200 тыс. этнических немцев, живших в 486 населенных пунктах.

Эти люди стали предметом политических манипуляций оккупационных властей. Нацистские чиновники считали, что обиженные советской властью этнические немцы не смогут выступать в ее поддержку. В справке политического отдела канцелярии рейхсминистра оккупированных восточных областей от 20 сентября 1941 г. прямо говорилось: «Фольксдойче (т.е. этнические немцы — Авт.), проживающие в сельской местности, можно рассматривать как элементы исключительно настроенные против большевиков».

Архивные документы, в первую очередь приказы, постановления, директивы рейхсканцелярии, имперского министерства оккупированных восточных областей, рейхскомиссариата «Украина», командующего полицией безопасности и СД, различные отчеты и донесения, другие источники, дают возможность раскрыть политику оккупационных властей в отношении этнических немцев.

Незадолго до нападения на Советский Союз и непосредственно во время войны имперское министерство оккупированных восточных областей, в частности его специальная группа под руководством Георга Айбрандта, занималось изучением немецких поселений на Украине, особенно в северном Причерноморье. На основании отчетов, подготовленных группой, началась выработка практических рекомендаций, которые следовало придерживаться в отношении этнических немцев.

Дело осложнялось тем, что вопросами, относившимися к фольксдойче, занимались сразу несколько ведомств и организаций. Это, в частности, ряд отделов имперского министерства оккупированных восточных областей, прежде всего, подотдел 13 («Политика относительно этнических немцев») главного отдела 1 («Политика»); ведомство уполномоченного рейхсфюрера СС — рейхскомиссара по укреплению немецкой нации (РКФДФ) и его органы на местах; служба регистрации фольксдойче (ФоМи); реферат «Немецкая национальность и политика в отношении поселений» в составе отдела «Политика» рейхскомиссариата «Украина»; главный рабочий отдел IX ("Социальное обеспечение") земельного правления "Украина" НСДАП. Их чиновники нередко имели совершенно разные взгляды на судьбу своих подведомственных.

Большинство из названных здесь организаций в полной мере развернули свою работу только осенью 1941 и зимой 1941—1942 гг. В первое время после вторжения на территорию Украины отношение оккупантов к оставшимся здесь этническим немцам мало чем отличалось от их отношения к остальному населению. Руководитель главного рабочего отдела «Политика» Лейббрант в одном из своих отчетов замечал: «...Очень досадно, что большинство немецких учреждений уклоняется от оказания помощи фольксдойче... Они часто рассматриваются органами управления как люди низшего сорта». Это вызвало недоверие к нацистским чиновникам со стороны этнических немцев.

Бывали случаи, когда местное германское население даже скрывалось от представителей оккупационных властей. Так, гебитскомиссар с. Хортица Рем был вынужден разыскивать немецких жителей и на многочисленных собраниях убеждать их в том, чтобы они осознавали себя немцами и чувствовали себя счастливыми, будучи освобождены от большевистского ига.

Тем не менее, стремясь использовать фольксдойче в своих интересах и учитывая опыт, приобретенный в оккупированной Польше, руководство СС уже в июле 1941 г. уполномочило ФоМи начать регистрацию этнических немцев.

При рейхскомиссариате "Украина" была создана зондеркоманда "Р" (т.н. бюро доктора Штумпа), одной из задач которой был сбор информации о фольксдойче и предоставление им помощи в проведении регистрации. В восточных областях Украины, составлявших прифронтовую зону, эти функции выполняла зондеркоманда по делам фольксдойче под руководством оберфюрера СС Гофмайера. В приказе оперативного тыла группы армий «Юг» отмечалось, что «военные учреждения обязаны оказывать поддержку в решении дел, касающихся фольксдойче».

Дальнейшее продвижение германских войск на восток Украины и обусловленный этим рост количества фольксдойче в зоне оккупации поставили на повестку дня вопрос об их месте в системе оккупационного режима. Этническим немцам планировалось предоставить статус привилегированного сословия, главной опоры оккупантов. Законы, издаваемые гитлеровцами для населения оккупированных областей, на них не распространялись. В циркулярах рейхскомиссариата «Украина» отмечалось, что «фольксдойче пользуются такими же правами, что и немцы из Германии». Заметим, что хотя в полном объеме это руководство и не было реализовано, этнические немцы были сразу же поставлены в особое положение среди местного населения. Во всех населенных пунктах, где они проживали, оккупационными властями было вывешено объявление следующего содержания: «Граждане немецкой национальности (фольксдойче), проживающие в районах, занятых войсками, находятся под охраной немецкой армии. Тех, кто осмелится посягнуть на их жизнь или их собственность, ждет смертная казнь».

Особое внимание оккупационные власти уделили улучшению материального положения этнических германцев. В распоряжении военно-административного отдела управления тыловым районом «Юг» (август 1941 г.) отмечалось: «Помогать германским поселенцам кредитами общин; к получению других распоряжений выдавать им задаток... При выполнении этого распоряжения следует проявлять щедрость». Меры по предоставлению фольксдойчс привилегий только в последнюю очередь имели целью улучшить их правовое и материальное положение. Прежде всего речь шла о том, чтобы подчинить этнических немцев своему влиянию, противопоставить их украинскому населению и поссорить с ним, в чем были крайне заинтересованы оккупационные власти. При этом, однако, следует помнить, что льготы и привилегии предоставлялись фольксдойче только по факту их немецкого происхождения, а не обязательно за услуги оккупантам, как это имело место в отношении представителей других народов.

Не оправдывая отдельных выходцев из немецкого населения, заслуживших соответствующее отношение со стороны местных жителей ревностной службой в лагерях для военнопленных, карательных органах или в оккупационной администрации, заметим все же, что за этнических немцев нередко выдавали себя коллаборационисты других национальностей, которым статус фольксдойче как раз и открывал путь в эти учреждения.

Вообще, эти льготы и привилегии значили очень мало по сравнению с теми широкими правами и возможностями, которые открывало имперское гражданство. Стремление не допустить получения его лицами неарийского происхождения, которое диктовалось идеей исключительности германской нации, было положено в основу постановления «Об имперском гражданстве» от 5 февраля 1934 г. и закона «Об изменениях государственного и имперского гражданства» от 15 мая 1935 г. ряд других документов, например, «Закон о защите чистоты расы», определяли, в частности, и политику в отношении этнических немцев на оккупированных территориях.

Ее практическое осуществление началось одновременно с развязыванием второй мировой войны. После захвата Польши по планам Гиммлера должна была начаться депортация польского населения на восток. Часть польских граждан предполагалось «онемечить». Этой цели соответствовало их разделение на разные категории. Создавались так называемые «Списки лиц германской национальности» (своего рода регистрация), куда заносились все, в ком нацисты находили германское происхождение. «Списки» делились на четыре раздела. К 1-му и 2-му – заносились те, кто «активно проявил себя поборником германской нации, сохранил национальность». К 3-му разделу вошли те немцы по происхождению, которые имели родственные связи с поляками. 4-й раздел объединял тех, кто «...политически примкнул к польской нации (ренегаты)». Лица, включенные в 1-й и 2-й разделы, становились гражданами рейха. Остальные — имперское подданство не получали. Стать гражданами рейха они могли только через 10 лет.

Несколько иначе решались эти вопросы на захваченной территории Украины. Оккупационное руководство длительное время — почти два года — признавало лучшим отложить окончательного определения статуса местных фольксдойче. По названным выше причинам (физическое и моральное соответствие критериям расы) предоставление им прав граждан рейху считалось преждевременным. При этом учитывалось и длительное пребывание германского населения под идеологическим давлением большевизма. Кроме того, нужно было отделить, как считали нацисты, достаточно большое количество лиц, воспользовавшись беспорядками первых месяцев оккупации, причислили себя к фольксдойче, не имея на это оснований.

Первоначально лиц германской национальности, зарегистрированных службами ФоМи, приравнивали к лицам без гражданства. В постановлении «Об ответственности фольксдойче за осквернение чистоты расы» отмечалось: «Лица немецкого происхождения, проживающие в оккупированных восточных областях и имевшие советское гражданство, в настоящее время рассматриваются как лица без гражданства». В то же время, как отмечалось далее в документе, «...оккупированные восточные области не рассматриваются как иностранные территории относительно действия немецкого уголовного права из-за отсутствия там собственного уголовного права... Таким образом, лица без гражданства — немцы по происхождению, проживающие в оккупированных восточных областях, подпадают под действие закона о защите чистоты расы. Степень наказания для лиц немецкого происхождения, находящихся на службе в немецких учреждениях или местных вспомогательных органах, определяется в соответствии с тяжестью их проступка...». Здесь имелся в виду запрет внебрачных связей с евреями.

Однако в других случаях, учитывая неопределенный правовой статус фольксдойче, для них делались определенные исключения, особенно в сфере семейного права. Так, согласно распоряжению от 10 июля 1943 г., допускались браки между этническими немцами и лицами некоторых других национальностей. Такой подход объяснялся тем, что немецкое население в Украине довольно сильно ассимилировалось и относилось к бракам с чужаками спокойно.

Следующим шагом оккупационных властей было принятие фольксдойче в рейхскомиссариате «Украина» к «немецкому содружеству», что означало признание их немцами по происхождению. Соответствующее постановление гауляптера Коха от 15 сентября 1942 г. базировалось на распоряжении рейхсминистра оккупированных восточных областей от 19 февраля 1942 г. и приказе рейхскомиссара по вопросам укрепления немецкой нации от 8 сентября 1942 г. Пункт первый этого постановления провозглашал: «Фольксдойче, проживающие в рейхскомисариате, в соответствии с Положением о списках лиц немецкой национальности и о немецком гражданстве от 4 марта 1941 ...признаются немцами по происхождению. Получение германского гражданства не связывается с этим признанием». Следующими пунктами предполагалось подчинение фольксдойче исключительно германским законам и создание центрального и окружных правлений для составления списков лиц германской национальности.

К работе над реализацией постановления гауляйтера была привлечена целая армия чиновников и так называемые исследователи. К делу активно подключилась зондеркоманда под руководством доктора Штумпа. Центрами составления «Списков лиц германской национальности» должны были стать «Службы по выявлению родословных». В инструкции о создании этих органов содержался перечень их обязанностей: «Выдача документов и свидетельств об арийском происхождении, составление родословных и выявление предков, исследования биологических данных, касающихся национальности, сбор и использование церковных матрикулов и других подобных документов: записей о рождении, венчании, смерти; свидетельств о крещении; архивов приходов и общин; торговых и арендных договоров; судебных актов, надгробных надписей и т.д.». Кроме того, указанные органы были уполномочены на основании свидетельств выдавать документы об освобождении от уплаты налогов. Все приказы и распоряжения, издававшиеся в рейхскомиссариате, следовало согласовывать с руководством СС.

Самые многочисленные службы, занимавшиеся родословными, действовали в Коростене, Виннице, Кронау, Хегевальде и Хальбштадте. Их работниками не были обойдены вниманием и попавшие в руки оккупантов советские архивы. Например, в Днепропетровском областном историческом архиве были найдены материалы о почти всех немецких колониях в Причерноморье.

Тщательно сконструированная процедура регистрации и включения в «Списки лиц германской национальности» (предполагалось даже учет процентов примесей неарийской крови) на практике нередко давала сбои. Чиновники жаловались, что фольксдойче, которых вызывали на комиссию, очень часто не могли документально засвидетельствовать свое происхождение, а в качестве свидетелей называли местных старост, родственников или односельчан. Редко кто мог проследить свою родословную дальше третьего колена. К тому же с закрытием большевиками католических и протестантских церквей в немецких поселениях было уничтожено и большинство метрических книг, что затрудняло проверку.

Большое количество фольксдойче было занесено в 3-й, низший раздел «Списков лиц немецкой национальности» из-за полного незнания родного языка или недостаточного владения им. Право на получение в будущем имперского гражданства и возможность пользования материальными льготами — прежде всего довольно неплохим продовольственным обеспечением, гарантированным фольксдойче, подталкивали некоторых жителей рейхскомиссариата подавать заявления о своем якобы германском происхождении.

На внесение в «списки» претендовали также неарийские родственники фольксдойче, часто даже жившие вместе с последними в гражданском браке. Сомнительные дела передавались для вынесения окончательного решения в реферат «Немецкая национальность и политика в отношении поселений». Вся эта работа должна была закончиться принятием специального решения о предоставлении имперского гражданства отдельным категориям фольксдойче, занесенным в «Списки лиц германской национальности». Принятие этого решения ускорялось изменением обстановки на советско-германском фронте.

Чувствуя острую потребность в живой силе и пытаясь использовать человеческие ресурсы оккупированных стран, фюрер издал 19 мая 1943 г. приказ, согласно которому иностранцы немецкого происхождения, на момент опубликования этого документа, служившие в вермахте, войсках СС, немецкой полиции или организации Тодта, получали германское гражданство. Те же иностранцы, которые только собирались это сделать, должны были получить его в день вступления на службу в названные учреждения.

В то же число вышло постановление «О распространении германского гражданства на лиц, внесенных в «Списки лиц германской национальности» в Украине». Родившаяся в недрах имперских министерств внутренних дел и оккупированных восточных областей, она формально равнялась в правах имперских жителей и немцев, живших в Украине.

Немецкое гражданство получали бывшие граждане СССР и лица без гражданства, которые имели немецкое происхождение и были внесены в 1-й и 2-й раздел «Списков лиц...». Кроме того, на 21 июня 1941 г. они должны были проживать на территории рейхскомиссариата «Украина». Лица внесены в 3-й раздел «Списков», гражданства не получали. На его получение они могли рассчитывать только после 10-летнего срока. На новейших людей рейха распространялся закон об имперском гражданстве от 22 июля 1913 г.

Вскоре появилась директива рейхскомиссара Украины, определявшая порядок получения личных удостоверений новыми гражданами. В частности, предполагалось, что вручение «аусвайсов» должно проходить во время торжественного собрания с участием представителей нацистской партии и местной администрации.

Чтобы подчеркнуть исключительность нового состояния этих граждан и неотрывность их судьбы от судьбы остального населения империи, нацистские власти издали распоряжение об изменении части имен и фамилий украинских немцев. Исходя из того, что «...имена и фамилии фольксдойче должны соответствовать их родословной и свидетельствовать о немецком происхождении их владельцев...», предписывалось сменить на исконно те иностранные фамилии, которые были, например, переводом бывших немецких фамилий, а также вернуть немецкие девичьи фамилии женщинам, которые имели мужчин-иностранцев. Лицам, имевшим коренное иностранное имя (не переведенное с немецкого), следовало убрать имя некоего немецкого родственника. Смена фамилий распространялась и на жен и детей, которые были на содержании. Вместе с получением немецкого гражданства фольксдойче полностью подпадали под юрисдикцию законов рейха, включая с теми, что регулировали семейные отношения. Все связи с представителями других национальностей строго воспрещались.

Однако большинство из названных постановлений и распоряжений так и не было реализовано. Отступление немецких частей из Украины отодвинуло на задний план вопросы, связанные со статусом фольксдойче. При свертывании деятельности многих отделов и служб рейхскомиссариата было прекращено и составление «Списков лиц немецкой национальности», а также выполнение других программ.

Осуществляя курс на приоритетное морально-бытовое обеспечение этнических немцев, оккупационные власти руководствовались распоряжениями военно-административного отдела штаба командующего оперативным тылом группы армий «Юг» от 16 и 28 августа 1941 г. о всесторонней поддержке «бедующих фольксдойче» (предоставление лучших квартир, особенно тех, что ранее принадлежали евреям, выделение мебели, домашнего инвентаря, одежды, продовольствия и т.п., в том числе из ресурсов трофейных складов).

Первоочередное внимание было уделено обеспечению фольксдойче продуктами питания. В распоряжении рейхскомиссара Украины от 22 сентября 1942 г. говорилось: «Фюрер желает, чтобы вопросы, связанные с фольксдойче, рассматривались прежде всего, как политическая проблема, связанная с вопросом расы, а не только как проблема хозяйственная. Рейхскомиссар, исходя из этого, приказал, чтобы при заготовке и распределении продуктов предпочтение отдавалось фольксдойче... Учитывая имеющиеся запасы урожая, после того как часть его будет использована на нужды фронта и Отечества, следует и дальше улучшать материальное положение фольксдойче».

Столь тяжелым было это положение, свидетельствует сообщение одного из служащих рейхскомиссариата от 18 апреля 1942 г.: «Фольксдойче, в нужде которых я мог убедиться своими глазами, на вопрос, когда они в последний раз ели хлеб, ответили: «В канун Рождества». Хлебом с ними поделились проезжавшие солдаты. Такое же положение с жирами, картофелем и молоком. Эти люди (а о том, что они голодают, свидетельствуют их лица) питаются супом из остатков семян льна; из того же они выпекают лепешки...». Остальное население жило не лучше, однако это, конечно, немецкого чиновника не волновало.

Отношение к фольксдойче представляло собой яркий образец расового дифференцированного подхода оккупантов к осуществлению продовольственной политики, которая являлась составной частью нацистской программы «отбора» тех, кто имел право жить в «новой Европе». В то время, когда городское население было разделено по нормам продовольственного обеспечения на четыре категории и угроза голодной смерти постоянно висела над отнесенными к первым двум, для горожан-фолькедойче устанавливалась более высокая, четвертая категория снабжения.

До открытия специальных торговых пунктов для фольксдойче им разрешалось пользоваться магазинами, обслуживавшими имперских немцев. Перечень имеющихся здесь товаров впечатляет: жиры, яйца, мясо, рыба, овощи, фрукты, мед, мармелад, кофе в зернах и т.д. В упоминавшемся уже распоряжении рейхскомиссара предусматривалось также обеспечение необходимыми продуктами больниц, домов престарелых и детских садов для фольксдойче.

Очень плохим, по мнению оккупационных чиновников, было состояние обеспеченности фольксдойче предметами повседневного обихода — обувью, одеждой, посудой и т.д. За неимением одежды и обуви с началом зимы около 50% немецких детей школьного возраста в Днепропетровске вынуждены были оставить учебу.

Обязанности по поставке этих товаров для фольксдойче возложены на главный рабочий отдел IX («Социальное обеспечение») земельного правления «Украина» НСДАП. В рамках кампании «Зимняя помощь», во время которой в городах и селах рейха проводился сбор теплых вещей для фронта, была достигнута договоренность об отправке в Украину запасов старой одежды для нужд фольксдойче. Поступали даже предложения по установлению шефства имперских земель над отдельными округами рейхскомиссариата.

Наряду с этим одежда и другие вещи поступали из разных регионов оккупированной Европы: Франции, Бельгии, Польши. Это главным образом было имущество репрессированных жителей названных стран, прежде всего евреев, о чем свидетельствуют, например, жалобы чиновников, ответственных за его распределение. Они выражали недовольство, что из поступившей одежды даже не были спороты желтые звезды. А однажды для немецких детей Николаева прибыл груз с деревянной обувью из Голландии.

На попечении сотрудников отделов IX и XI («Женские вопросы») земельного правления НСДАП были открыты мастерские, где перешивались старые вещи. Однако проведение этих мероприятий так и не позволило обеспечить немецкое население достаточным количеством необходимых вещей. К тому же отдельные фирмы спекулировали имуществом, предназначенным для бесплатного распределения среди фольксдойче, пуская его в продажу через магазины рейхскомиссариата.

Наряду с льготными продовольственными и вещевыми поставками для этнических немцев внедрялась также особая система налогообложения. Согласно распоряжению «О налоговых льготах для фольксдойче в областях рейхскомиссариата «Украина» они освобождались от уплаты подоходного налога. Льготными были и условия налогообложения продукции домашнего хозяйства – мяса, яиц, молока, овощей.

Специальным пунктом постановления «О порядке регулирования условий труда и оплаты промышленных рабочих» от 1 декабря 1941 г. для фольксдойче предусматривалось преимущество при трудоустройстве, нормировании рабочего времени и определении размеров жалованья.

Прибрав в свои руки бывшую советскую государственную и колхозную собственность, оккупанты начали передавать часть этого имущества немецкому населению, преследуя цель не только поддержать его материально, но и создать прослойку более-менее состоятельных хозяев, преданных новой власти. В директиве гауляйтера Коха «О восстановлении имущественного положения фольксдойче в рейхскомиссариате Украина» говорилось: «Большевизм систематически истреблял крестьянское хозяйство и ремесленное рвение, присущее фольксдойче. Немецкое управление считает своим долгом возмещение причиненного ущерба...». При передаче в пользование отдельных категорий местного германского населения сельскохозяйственного инвентаря, зданий, предприятий согласно директиве должна была учитываться стоимость разграбленного или уничтоженного большевиками имущества.

Привилегированное положение фольксдойче в условиях всеобщего обнищания населения становилось для многих предметом незаурядных завистей. Самые ловкие обыватели из шкуры тянулись, чтобы «записаться в фольксдойчи». Набрали распространение подделки родословных документов, вербовка лжесвидетелей. В одном из отчетов представителя оккупационных органов сообщалось, что после того, как для фольксдойче были введены продовольственные пайки, «начало поступать множество новых представлений о признании немецкого происхождения. В результате пришлось проводить новую перерегистрацию». О «постоянно растущем количестве фольксдойче» говорилось и в отчете полиции безопасности и СД Киева. Кстати, здесь за время оккупации "фольксдойчами" объявили себя почти 7 тыс. чел.

Оккупационные власти охотно шли на образование личных хозяйств фольксдойче. Но недостаток мужских рук и утрата частью немецкого населения при господстве «колхозно-большевистской» системы навыков хозяйствования усложняли этот процесс. Поэтому перед соответствующими службами ставилась задача содействовать развитию германских хозяйств на Украине и повышению их производительности. В письме рейхскомиссара к руководителям сельскохозяйственных служб отмечалось: «Если эта производительность еще не достигла уровня, который есть в украинских коллективных хозяйствах, то с возмещением ущерба, причиненного большевистской системой, нашими усилиями это положение быстро изменится».

Нередко фольксдойче получали имущество, которое было «заимствовано» у соседей-украинцев. Например, при плохом удое принадлежавшей немецкой семье коровы ее разрешалось обменять в хозяйстве украинцев на более продуктивную. Фашистские власти сознательно прибегали к таким действиям, имея целью противопоставить этнических немцев местному населению. Документы свидетельствуют, что в среде последнего росло озлобление по отношению к немецким колонистам, чего не было до войны.

Используя этот фактор, то есть понятное желание этнических немцев оградить себя от возможных проявлений враждебности со стороны местных жителей, и в то же время пытаясь создать вспомогательные силы для борьбы с партизанами, рейхскомиссар Кох 5 августа 1942 г. распорядился сформировать отряды самозащиты фольксдойче. Самые многочисленные из них действовали в районе Николаева, где в их создании активное участие приняла немецкая община во главе с бургомистром.

Свою обязанность перед рейхом юноши из германских поселений были вынуждены выполнять и в рядах вермахта. Так, к концу 1941 г. на острове Хортица в немецкую армию мобилизовано около 1500 фольксдойче, а в районе Великого Токмака в августе 1943 г. из них был даже сформирован кавалерийский полк СС.

Разрешив достаточно широкие контакты фольксдойче с имперскими немцами, оккупационные власти начали опасаться распространения инфекций и эпидемий среди своих сотрудников. Согласно распоряжению рейхскомиссара Коха "Об учреждении немецкой службы здравоохранения на Украине”, допускалось обслуживание в ее учреждениях также и этнических немцев.

Не совсем полагаясь на старшее поколение советских немцев, которое, по мнению фашистских руководителей, испытало на себе сильное действие большевистской пропаганды, нацистские власти надеялись воспитать новую генерацию фольксдойче в соответствии с идеями национал-социализма. Система этого воспитания должна начинаться с раннего детства. Земельное правление НСДАП взяло на себя заботу о создании сети детских дошкольных учреждений и приютов, а также подготовки кадров для них. Однако работа эта продвигалась медленно и наталкивалась на разные препятствия.

Руководитель курсов по подготовке помощников воспитателей детских садов так отзывался о своих учениках-фолькедойче: «Знания девушек очень примитивны. Общий уровень воспитания, владения родным языком, политическая подготовка и объем знаний по уходу за детьми очень низкие». Существовали также курсы по подготовке сестер по уходу за младенцами и общественных сестер. Деятельность этих институтов находилась под контролем германского Красного креста и Имперского союза медицинских сестер.

Обеспечивая условия для воспитания молодых фольксдойче в нацистском духе, новая администрация приняла постановление "Об обязательном обучении в народных школах детей немецкой национальности, проживающих в оккупированных восточных областях". Согласно ее требованиям, дети немецкого происхождения подлежали общему обязательному обучению, срок которого составлял 8 лет. Достаточно суровым было наказание родителей за нарушение постановления — штраф 150 рейхсмарок или даже арест.

Обеспечение этих учебных заведений педагогическими кадрами должно было осуществляться за счет учителей-фолькедойче. С этой целью специальным распоряжением рейхскомиссара Украины на предыдущие места работы (в школы) были возвращены все немецкие преподаватели, направленные ранее на работу в учреждения рейхскомиссариата переводчиками или вспомогательными служащими.

Наряду с этим в Днепропетровске было открыто специальное учреждение, которое готовило помощников учителей для школ рейхскомиссариата. Обучение там длилось три месяца. Затем после года практической работы желающие могли еще год осваивать специальность преподавателя народной школы.

Школьное обучение детей-фолькедойче подкреплялось идеологической и военной подготовкой в ​​лагерях национал-социалистической партии и гитлерюгенда. Наставниками в них были унтер-офицеры вермахта и опытные руководители гитлерюгенда, у которых был фронтовой опыт. Один из таких лагерей находился в Вышгороде (близ Киева). Там проходили подготовку 150 юношей. Еще 10 лагерей (всего 1200 питомцев) насчитывалось в округе Николаев. Однако пройти полную обучение в этих и других лагерях смогло лишь небольшое количество подростков.

Вообще же, учитывая тот факт, что немцы-колонисты имели заслуженную славу опытных земледельцев, оккупанты планировали использовать их прежде всего как опору в деле развития сельского хозяйства Украины. По мнению имперских чиновников, для этого следовало только возродить у взрослого поколения и привить молодежи «извечное стремление к труду и германскую культуру земледелия». Первым шагом к осуществлению задуманного должна стать «Временная директива по созданию сельскохозяйственных средних профессиональных и специальных учебных заведений для фольксдойче». В документе, в частности, отмечалось: «Большое значение, которое играет украинское сельское хозяйство для продовольственного обеспечения немецкого рейха во время и после войны, а также необходимость подъема культурного уровня сельского населения немецкой национальности обуславливает необходимость создания сети сельскохозяйственного образования в рейхскомиссариате Украина». Работа эта согласно директивы должна была проводиться «подобие рейха».

Обучение и воспитание молодежи основывались на теории национал-социализма, главным «носителем» которой на территории оккупированной Украины должна была стать земельная организация НСДАП. В нее могли вступить только самые известные по нацистским понятиям представители местного германского населения. Формами деятельности и организационно НСДАП в Украине копировала земельные структуры партии в рейхе. Оккупанты вообще старались постоянно подчеркивать единство всех немцев, как так называемых «имперских», так и проживавших за границами рейха: настойчиво насаждалось мнение об ответственности всех арийцев за судьбу «фатерланда».

Обязательным было еженедельное собрание фольксдойче, где имперские чиновники и «партайгеноссе» рассказывали об «огромных изменениях, ожидающих нацию, руководимую фюрером Адольфом Гитлером». Распространены были также разного рода выставки и тематические киносмотры, имевшие целью демонстрировать «восточным братьям и сестрам радость жизни в империи».

Как форма пропаганды и приобретения определенного опыта практиковались поездки фольксдойче в Германию. Так, в августе 1942 г. руководитель городской парторганизации Верт организовал путешествие в рейх 40 бургомистров-фольксдойче из округа Днепропетровск. Различные общественные учреждения для фольксдойче щедро снабжались нацистской наглядностью: плакатами, картами, флажками и т.д. Так, в округ Житомир в распоряжение ФоМи только в течение одной недели поступило 24 тыс. портретов фюрера, 4 тыс. бумажных флажков и множество других пропагандистских материалов.

Надеясь приобрести в лице немецкого населения Украины надежных помощников нацистской администрации, имперское министерство оккупированных восточных областей еще в октябре 1941 г. провозгласило, что «в большинстве своем фольксдойче бывших советских областей являются элементами, которые в общенемецких интересах должны быть использованы в органах германского гражданского управления».

В первую очередь, за счет фольксдойче предполагалось укомплектование штатов переводчиков в различных официальных учреждениях, сельскохозяйственных объединениях, рабочих командах и лагерях. Кроме гражданских лиц для этой цели использовали также освобожденных военнопленных — немцев по происхождению. Для них, в частности, предполагалось ежемесячное жалование в размере 220 руб.

Фольксдойче отводилась также роль старост, бургомистров, вспомогательного персонала в органах немецкого управления, шефов «украинской полиции», преподавателей, среднего и младшего медперсонала. Столкнувшись с действительностью, имперские чиновники вынуждены были констатировать, что «качество», как и служебное рвение, их восточных братьев по крови оставляет желать лучшего. Признавая, что ни по физическим (внешне), ни по моральным данным этнические немцы в Украине часто не отвечают арийским канонам, один из служащих рейхскомиссариата писал: «Советы сделали все, чтобы лишить прав этих людей, более 100 лет придерживавшихся своего немецкого происхождения, чтобы спролетаризировать его в худшем смысле этого слова». Как пишет А. Даллин, уже через пять месяцев с начала оккупации имперские чиновники жаловались, что «этнические немцы на Украине не составляют того элемента, которому можно доверить административное и экономическое управление страной», и что «главная их опора оказалась неспособна лидировать среди «недолюдей».

Неудача эксперимента с использованием фольксдойче как составного элемента оккупационного режима объяснялась оккупационными чиновниками тем, что, мол, этнические немцы «всосали слишком много идей большевизма и русской доктрины», а с такими недостатками они «не могут рассматриваться как подходящие для дела руководства и управление в России».

Причина этого усматривалась во влиянии советского строя. «Фольксдойче, проживавшие в областях рейхскомиссариата «Украина», – говорилось в одном из документов, – под российско-большевистским режимом находились в тяжелом положении. Семьи избавлялись от имущества, а отдельные их члены отправлялись па принудительные работы в Сибирь, разъединялись родственники. Фольксдойче еще больше обнищали, чем украинские и российские семьи».

Во многих отчетах представителей оккупационной администрации подчеркивалось, что городское германское население очень невыгодно отличается от сельских жителей. В городах гораздо чаще встречались смешанные браки. Да и моральный уровень горожан-фольксдойче, по мнению нацистских ортодоксов, считался более низким.

Половые контакты с инонациональными партнерами, которые до первой мировой войны (и даже еще и в 20-х годах) были среди этнических немцев явлением чрезвычайным и нередко приводили к изгнанию «провинившегося» из немецкой общины, приобрели массовый характер. Это также рассматривалось как следствие владычества большевистской морали.

Профессор Грюнберг писал: «В немецком поселении Адельсхайм... каждая семья может сообщить о родственниках, уничтоженных большевиками. 40 мужчин из этой деревни были сосланы в Сибирь... В связи с тем, что большевики, оставив женщин и детей, забрали всех без исключения немецких мужчин, в Хальбштадте, например, на 1200 немецких женщин приходится всего 60 мужчин…» В поселке Сульчиповка на Волыни из 65 немецких семей только 18 имели кормильцев, в Станиславске — 57 семей из 127. Такое положение дел обусловило низкий уровень рождаемости среди немецкого населения. Поэтому профессор Грюнберг даже рекомендовал оккупационным властям более лояльно относиться к внебрачным связям женщин-фолькедойче с военнослужащими вермахта.

Разочарование оккупационных чиновников в физических и нравственных качествах фольксдойче соответственно порождало неприязненное отношение последних к своим «великим братьям» — рейхедойче. Причину этого автор доклада полиции безопасности и СГ Киевского генерал-комиссариата о политическом положении видит в том, что «немцы не считают их (фольксдойче — Авт.) равными себе и обращаются с ними свысока, вызывая при этом озлобление».

Однако многих фольксдойче не устраивала и перспектива возвращения советской власти: одни скомпрометировали себя сотрудничеством с фашистами, у других с ними были ассоциированы репрессии и преследования. Поэтому большое количество местного немецкого населения предпочло отойти вместе с частями вермахта на Запад. Эвакуация осуществлялась под руководством служащих ФоМи и немецкого Красного креста. Силами служащих этих учреждений организовывались пересылочные лагеря, приюты. В феврале 1943 г. началась эвакуация фольксдойче из района Синельниково. Решение об этом было принято местным гебитскомиссаром Эггерсом, а выполняла его команда доктора Штумпа.

В общей сложности из этого района было отправлено (сначала в Хортицу) 686 семей (2025 чел.). По мере приближения советских войск поток германских беженцев рос. В ноябре 1943 г. сообщалось уже об уходе на Запад колонны фольксдойче в количестве 15 тыс. чел.

Общее количество фольксдойче, покинувших Украину вместе с немецкой армией, неизвестно. Те же данные, которые привел А. Даллин, слишком преувеличены.

Если в начале эвакуации немецкие семьи еще могли забирать значительную часть своего имущества: скот, мебель и т.д., то зимой 1943—1944 гг. уход осуществлялся настолько поспешно, что люди прихватывали только самое необходимое. Многие из тех, кто не имел возможности эвакуироваться, сдавали или уничтожали свои немецкие удостоверения. Как отмечалось в одном из отчетов начальника полиции безопасности и СГ Киева, среди фольксдойче была заметна тенденция «отстраниться от немцев», «обменять полученные ими виды фольксдойче на старые советские паспорта».

Те же фольксдойче, которые отошли на Запад, первоначально находились в пересыльных пунктах и ​​лагерях ФоМи на территории дистрикта «Галичина». Затем их перевезли частично в рейх, а частично в некоторые провинции Восточной Польши.

В письме начальника штаба рейхскомиссара по делам укрепления немецкой нации от 20 января 1944 г. сообщалось: «В лагерях ФоМи на территории рейха и присоединенных восточных областей расположено около 60 тыс. фольксдойче из России... Речь идет прежде всего о сельскохозяйственных рабочих. Большинство из них не владеют городскими специальностями... Те же из переселенцев, работавших в промышленности, будут направлены в соответствии с приказом рейхсфюрера СС на авиационные предприятия». Для переселенцев, в первую очередь женщин, планировалось создать сеть профессионального обучения. им отводилась роль медицинских сестер, сиделок, воспитателей детских учреждений и т.д.

Приближение крушения «третьего рейха» побудило его руководство выискивать новые и новые резервы. Поэтому 28 июля 1944 г. появился приказ рейхскомиссара по укреплению немецкой нации о наборе в войска СС мужчин — переселенцев с Востока. Вновь фольксдойче, в том числе и выходцам из Украины, отводилась сомнительная роль в планах нацистов.

Но наряду с теми, кто за деньги и привилегии вербовался на службу к нацистам, среди этнических немцев Украины было много честных людей, патриотов, ставших в один ряд с борцами против фашизма. Мужественно боролись за свободу украинского народа киевские подпольщики Е. Бремер и Р. Клейн (удостоенный звания Героя Советского Союза), руководители херсонского и одесского антифашистского подполья В. Бурзи и М. Гафт, врачи-подпольщики из Днепропетровщины К. Таблер-Новикова и М. Эссен, участники николаевского подпольного центра А. Кельм и М. Дукарт и т.д. Впрочем, фактов участия фольксдойче в антифашистском Сопротивлении, очевидно, гораздо больше, чем это когда-то представлялось. В документах и ​​мемуарах встречаются сведения о разоблачении полицией безопасности переводчиков-фолькедойче, сознательно скрывавших важные данные из признаний военнопленных, о связях этнических немцев с «бандами, на совести которых жизнь многих немецких солдат». Однако тема участия фольксдойче в Сопротивлении заслуживает специального исследования.

Трудной была и судьба оставшихся в Украине немцев. Большинство их обвинили в сотрудничестве с оккупантами, и они разделили вместе с сотнями тысяч других граждан, находившихся на захваченной территории все ужасы сталинских лагерей. Затем последовали десятилетия так называемого застоя, которые также не принесли немецкому меньшинству в СССР справедливости. Остается надеяться, что в условиях демократического развития общества «немецкий вопрос» получит, наконец, надлежащее решение.

М. В. Коваль (Киев), П. В. Медведок (Киев)

Информация об оригинале с ссылками на исторические документы