Малоизвестная история Украины, страницы из жизни великих защитников рубежей Украины. Бернард Претвич, легендарный барский староста, один из лучших создателей эффективной защиты южных границ Великого княжества Литовского от татаро-турецких набегов в средине 16 века. Отображено на базе исторических документов Национальной Академии Наук и Института Истории с ссылками на исторические документы.

Бернард Претвич, легендарный страж южных рубежей Великого княжества Литовского

Имя этого деятеля редко встречается в современных академических исследованиях по истории Украины, обошли его вниманием и в энциклопедических изданиях. А в середине XVI века оно было хорошо известным на просторах от Балтики до Босфора. И вполне закономерно, что патриарх польских историков Мартин Бельский, записал в своей знаменитой хронике под 1561 годом такое известие о его смерти. «Знатный рыцарь на Подолье Претвич герба Вчеле, староста Теребовельский, умер, много лет до этого границы Руси и Подольские от татар оберегал, и всегда их бил, и много побед над ними имел ». Количество их уточнил польский ученый Подгородецкий. «Претвич имел с татарами семьдесят сражений и столкновений, все выиграл». Именно эти успехи дали основание вот для таких заявлений в те тяжелые для украинского народа времена: «За Претвича свободна от татар граница».

Личность Бернарда Претвича интересна для нас и тем, что он принадлежал до тех окраинных чиновников Польско-Литовского государства, которые в силу своего служебного долга, имели связи с украинским казачеством. Обстоятельства заставляли их не только поддерживать контакты со степной вольницей, а и пользоваться их услугами в борьбе против ужасающих ордынских набегов.

Бернард Претвич, как и его известные предшественники на должности старост украинского пограничья, Предслав Лянцкоронский, Евстафий Дашкович, Криштоф Кмитич, ясно видел важность казачества. Оно, хотя и давало пример угнетенным шляхтой трудящимся массам Украины в антифеодальной борьбе, была именно та единственная сила в тогдашних условиях, которая может противостоять турецко-татарской агрессии. Даже в произведении протестанта Эразма Глигнера о воспитании детей (Краков 1558) на это указывалось прямо. «Казачество, над которым занимаются достойные и умелые люди, неприятелей-татар грубых варваров, бьют и преследуют, как это было раньше и теперь есть при Претвиче, князье Вишневецком, Прокопе Сенявском и других, поистине безупречных и знаменитых геркуласах, в которых заведены такие школы, как у нас, поля́ков, или итальянцев, или немцев, школы наук. И действительно, как школы нужны для обучения, так казаки для обороны границ. Только тогда или к тому времени только Польша будет процветать, пока у нее будут хорошие казаки ».

Что же можно сказать сегодня о жизни и деятельности Бернарда Претвича?
Прежде всего надо сказать: по происхождению он - силезец. Из его выступления на благородном сейме 1550 года узнаем и о некоторых биографических данных. С 1526-го был на службе у польского короля и выполнял различные его поручения. В частности, тогда же ездил в апреле послом в Прагу, а в декабре, на княжеский съезд в Шлезьк. В следующем году посетил с дипломатической миссией Оломоуц, где встречался с австрийским императором Фердинандом в венгерских делах. По возвращении, объезжает воеводства Познанское, Калиское, Серазькое. Подобные поручения выпадают ему и в последующие два года, в течение которых Бернарду Претвичу пришлось побывать в Мазовше, Великопольше, а также в Силезии, Моравии и Чехии.

С 1537 года, Бернард Претвич как ротмистр отдела конницы появляется на Подолье. В его обязанности входит защищать с «несколькодесятьма товарищами-казаками» рыбаков и пчеловодов, занимающихся своим промыслом возле Винницы на границе с Диким полем, своевременно оповещать население о нападениях степной орды, чтобы успели спрятаться под охрану замков.

Положение в то время на подольской границе было крайне напряженным. Татарские нападения стали хроническим явлением, своего рода военно-промышленным разбоем. Причина та, что это давало возможность иметь источник дохода, как для тех, кто собирался за добычей на украинские земли, так и для тех, кто финансировал эти походы, то есть богатых феодалов в Крыму, а также в турецкой крепости Очаков и Белгород.

Татарской бедноте местные богачи давали лошади при условии, что половина награбленного будет отдано им. Большую выгоду имела и администрация. При продаже раба по 300 аспр (турецкая денежная единица) таможенного платил и продавец, и покупатель. Благодаря этому, отмечал Претвич, султана казна имела с невольничьих рынков в Белгороде и Оча́кове ежегодно по несколько сот тысяч аспр.

Боевое крещение в борьбе с ордой, Бернарду Претвичу пришлось принять в 1538-м году. Тогда татар, которые возвращались из похода на Литву, бросился перенимать на Дубовых лугах гетман польский Николай Сенявский. Однако они обошли его разъезды и, позабиравши в плен людей, которые работали на пасеках, завернули уже домой. Тогда вдогонку нападающим и было послано Бернарда Претвича с войском. Догнав их аж на Хаджибейском лимане, он нанес татарам сокрушительный удар, забрав многих в плен, а пленников из земель королевских - освободил. При этом отряд Претвича захватил и 170 лошадей, половина из которых оказалась турецкими, которые давались татарам за половину добычи.

Очевидно, такой поворот был неожиданным для турецкой администрации и разгневанный султан требует от польского короля наказать виновных. Однако в Польше, по свидетельству Михаила Грушевского, поступили иначе. Королева Бона пожаловала Претвичу свою деревню Вопячин под Винницей. И он, конечно, воспринял это как поощрение к борьбе с ордой.

И когда на следующий, 1539 год на Подолье напало татарское войско во главе с Еджибеком, то Претвич вместе с браславцами пустился в погоню за ним, возглавив уже изрядно потрепанные отряды белзкого и подольского воевод возле Палькович. Орду Претвич догнал за Беримбою. Ночью произошло три столкновения с белгородскими, оча́ковскими и добру́джскимы татарами, и все три закончились победой казаков Претвича. Им досталось 560 лошадей, среди которых около двухсот - турецких.

Через некоторое время снова белгородские и очаковские татары, среди которых было и 300 турок, пришли под Винницу. Силы были неравны, поэтому Претвич решил отомстить хотя бы одному отряду. Собравшись, продвигался он немного со стороны вслед за ордой. А когда белгородцы повернули, тогда он их подстерег под Чаплакчеей и разбил. В руки Претвича попал и вождь белгородцев Атока, которого посадили на колъ.

Авторитет Бернарда Претвича, как умелого защитника, продолжает расти. И где-то в средине 1540-го года, когда Альберт Старжеховский слагает полномочия барского старосты, эту должность король доверяет ему.

Барский староста Бернард Претвич, как все начиналось

Бернард Претвич застал Бар, по сути, пусткой. А без укрепления этой крепости, как и соседней Винницы, не могло быть и речи о дальнейшей колонизации степи, отодвигания границы на юг. Об этом много говорили, принимали даже на сейме постановления, но широким планам препятствовала постоянная нехватка денег в государственной казне.

Здесь, в Бару, находилась первая пограничная стража. Вторая, в Синеполи, находилась на 20 миль западнее. Естественно, при таких условиях передовая сторожа в случае нападения орды не успевала быстро известить замки и гетманов. Поскольку татары за день и ночь преодолевали 30 миль, форпост оставался в их тылу. Новый староста предложил совершенно иную организацию. Передовую стражу Подолья держать не за 20, а за несколько миль, чтобы своевременно сообщить населения и оно смогло спрятаться в укреплениях. Это дало свой результат. Белгородских, очаковских, добруджських и килийских татар начали успешно громить, как только они вторгались на украинские земли. С тех пор завоеватели уже не выбирались за добычей большими силами, по 200-300 человек, а шли меньшими отрядами по 60, 50, 40, 30 и даже по 10 человек, чтобы незаметно прокрасться мимо пограничной стражи.

Однако ответ и на это, пограничные старосты, в частности Претвич, быстро находят, прибегая к так называемому «лежания на Поле». «Что касается лежания по Полю между путями, которое называется казачеством, - рассказывал он на сейме, - это для того, чтобы выйдя на Поле за Дубраву, примерно за речку  Саврань где есть такие болота, если бы четыре человека шло, то незаметными прокрасться не смогут, потому что не пройти, и трудно пройти. Таким образом не допускали их в земли Великого княжества Литовского, а временами, как подстерегал, когда шли, по ласке божьей и за счастьем его королевской милости громил и бил».

Тогда же сообщил барский староста, что пограничные управляющие поставили вопрос перед гетманом великим коронным. Чем можно гнать татар аж в турецкие земли? Ответ того был положительной.  «Бить там, где господь Бог поможет».

И Претвич настигал нападающих - расправляясь с помощью собранных вокруг себя служебников, которых хорошо знал по прошлым ратных делах. Делал он это дело так упорно и успешно, что турецкий султан по несколько раз в год жаловался на барского старосту. В итоге, польский король вынужден был в 1550 году заслушать объяснения Претвича на сейме. Из его выступления там, названном в документах «Причины хождение на по́ле господина Претвича в погоне за татарами», узнаем о ряде детализированных показаний жестокой борьбы с ордой на украинском пограничье в середине XVI века.

Уже в 1540-м году, Претвич два раза выбирался на татар. Первый раз, когда несколько сотен их из Очакова и Белгорода опустошали окрестности Бару и Хмельника. Претвич преследовал их до «березанских вершин», где захватил 1000 лошадей, в том числе и 450 турецких и освободил 50 пленных. Второй раз битва состоялась осенью, когда большой отряд ордынцев пошел на Литву. Претвич со своими служебниками подстерег их на бродах вблизи Кременчуга, избил при этом значительную часть отряда и «многих взял в плен». Очевидно, пленных вскоре обменяли на православных пленников, потому что в начале апреля 1541-го года Сулейман I сообщил из Константинополя Сигизмунду I, что он «поручил освободить христиан, подданных короля, взятых в плен населением Акермана, Белгорода, во время нападения на польские земли и возместить убытки».

Наиболее громкими победы Претвича были следующего, 1541-го года. Сначала ему было поручено охранять броды на Южном Буге, которыми татары должны были возвращаться из-под Овруча и Хмельника с ясыром. Когда разведка донесла, что ниже Чапчаклея уже переправляется орда, он поспешил за ними и стал преследовать с «господином Павлом Сециньовским, с господином Яном Собеским, с Иваном Алитой и другими служебниками его милости господина воеводы».

Польский историк Бельский так описывает эту погоню. «Претвич, староста барский, стоящий памяти у всех нас, поляков, пустился за ними с небольшим числом казаков и чемерисов, пришел за ними аж под Очаков, но уже набранные в неволе люди были на кораблях, везли их в Кафу на продажу. Плакал, глядя на их беду, говоря, как бы я рад был вас спасти, если бы мог ».

Осенью того же года, татары пришли во второй раз на украинские земли, их преследовал сначала белзький воевода. Не догнав орду, он повернул обратно. Претвич же со своими отрядами решил немного повременить с возвращением домой, поскольку знал, что татары могут повторить набег. Интуиция действительно не подвела его. Он встретил два отряда татар: одним командовал Сурмак, вторым - Караджа. В схватке первого было убито, а Караджу поймали живым. Вместе с пленными татарами и турками Претвич отдал их воеводе.

Когда об этом донесли турецкому султану, то он немедленно отправил своего посла к польскому королю с требованием вернуть пленных, отнятый скот, а также наказать виновных. Однако в середине января 1542-го года вновь произошло нападение на Очаков, а 1 апреля, на Килию.

Претвич, судя по всему, хорошо заботился о своевременном получении сведений о передвижении ордынцев, что помогало ему выбирать лучший из возможных вариантов для поединка. Так в частности, случилось в 1542-м году. Тогда он послал заранее своих служебников на пути, которыми татары ходили в Великое княжество Литовское, а сам остался в Бару, ожидая возможного похода орды на западноукраинские земли. Интуиция не подвела и на этот раз барского старосту. Действительно, этим путем направлялись вглубь страны степняки во главе с Атарчегом. Вскоре они были разгромлены.

Бернард Претвич и его славные победы над татаро-турецкими ватагами

В 1542-м году в Бар поступило сообщение, что Очаковцы во главе с Белик-мурзой уже приближаются к Черкассам. «На третий день, - рассказывал впоследствии Претвич, - вышел из Бара, шел день и ночь. Разослал служебников на все пути, ведущие на Черкассы и Киев. Сторожа сообщает, что проехали лошади, с 500 или более. Прошел по следам под Очаков, на тех татар, которые стадо Андрея Пронского, старосты черкасского, взяли и служебников его разгромили. Там их, очаковских татар, побил, лошадей их и турецких забрал. Там же поймал татар, которые пришли от белгородцев, которые готовились идти прямо на Баръ. Ночью сразу же ушел и догнал их над Видовем, в верховьях Беримбога, уже готовились завтра выступать. Там их наголову разбил, в том числе Татика, старшего над ними, живым поймал. Взяли 400 лошадей, - только турецкие, турки с половины татар отправили, - так узники рассказывали. Там и мне было много лошадей застрелено и ранено служебников ».

В турецких документах значится, что в тот раз отряд Претвича взял в плен 150 татар. Требуя от польского короля вернуть их всех как можно быстрее, султан главным виновником пограничных беспокойств, «причиной всего того зла», называет Претвича. В письмах Сулеймана І к Сигизмунду І, в связи с этим, ставится вопрос об устранении последнего от должности барского старосты. А вместо того, «на место Претвича, который постоянно сеет беспокойство на границе, должен король прислать человека, что введет там порядок и спокойствие».

На 1542 год, кстати, приходится сообщения и о том, что Претвич, чтобы отомстить за татарские нападения, забрался аж в Крым и там «искал неприятеля».

К этому времени относится и попытка обоих правителей, - султана и короля, - установить границу между Турцией и Польшей. Однако, на предложение первого провести разграничение «по Саврани, затем правой стороной к Бугу, Днепру и Черноморью, левой же, - от долины Дегирмен-Дереса у высоты Давыдова к Днестру», польские власти не могли согласиться, поскольку создавался бы новый очень близкий в заселенной украинским населением территории плацдарм для ордынской агрессии. Бернард Претвич, очевидно, как староста приграничного населенного пункта был одним из противников закрепления турецких владений по Саврани. Видимо, он был со своими казаками в составе того польского войска, которое стояло севернее Саврани «около 20-и тысяч панцерных, более двух тысяч стрельцов вместе со 100 орудий».

Несогласие короля на предлагаемую линию разграничения вызвала новые разбойничьи походы степной орды. В 1543-м году ее отряды появляются аж под Лоевом. Местные чиновники не смогли там организовать надлежащий отпор, воевода белзький и князь владимирецкий ходили перенимать татар аж под Балаклею, где поймали некоторых из арьергарда. Преследовать других поручалось Претвичу. Не успел он справиться с этой задачей, поймав старшего над белгородцами и очаковцами Султан-Алея, как пришло известие, что Мустафа-турок повел татар в Польшу. Когда же Претвичу прислали «языков» от разгромленного отряда Мустафы, то от них стало известно, что одновременно «Асан вышел из своей ватагой на Киев, а Карманак со второй, - на Канев». При таких обстоятельствах староста часть своего отряда направил в Киев, а сам со второй поспешил на Ка́невский путь. Экспедиция оказалась успешной, Карманака убили, а Асана живым взяли в плен. Кроме того, досталось и 200 лошадей, из которых половина оказались турецкими.

Осенью 1543 года татары снова появились на Подолье. На пути, ведущем из Бара в Молдавию, забрали в плен купцов и пасечников, а также двух людей Претвича, которые вероятно, находились в разведывательном дозоре. Посланный на помощь им отряд во главе с Бернашевским, - служебником барского старосты, - не имел успеха. Однако, возвращаясь назад, этот отряд встретился с другой татарской ватагой, что возвращалась из Литвы. Ее удалось разгромить и забрать всю добычу.

Во время приема польского посла Яна Оческого в 1544 году, турецкий султан напомнил ему, о своем требовании к королю устранить с пограничья Претвича. На это посол ответил, что барский староста, - человек честный. Однако турки настаивали, что все конфликты возникают по вине Претвича, поэтому учитывая дружбу, король должен поступить так, как ставит вопрос султан.

В Варшаве, однако, не спешили удовлетворять требования Сулеймана Первого. Естественно, не имел он влияния и на татар, которые в следующем году снова пошли на Украину. Неподалеку Бара ватага под руководством Изиходжи погромили охотников, которые возвращались с охоты. Претвич бросился преследовать ордынцев. 20-го сентября 1545-го года он вместе с владимирским старостой Федором Сангушком и черкасским Андреем Пронским, штурмовал Очаков. В «Реестре вреда», направленного из Константинополя в польскую столицу, отмечалось, в частности, что кроме освобождения ясыра, численностью 20 человек на сумму 37 000 акчей, их материальные потери исчисляются суммой 20900.

От этого казацкого нападения на Очаков, как считал позже Мартин Бельский, польская администрация открещивалась всеми средствами. Ее представители объясняли, что это «казаки из Великого княжества Литовского, через волость барскую, претвичовим путем, занимая на несколько миль коронные территории, ходят брать добычу на Валахию и на улусы, и чабанов турецких. И это для того делают, чтобы ввести в подозрение у соседей Претвича и других пограничных людей из короны Польской».

Поход на Очаков, доказывали с польской столицы, - дело рук «степной сволочи, преимущественно из московских подданных, а очень мало литовских, над которой нет никакой екзекутивы». В то же время всячески скрывалось от турок, что такие пограничные старосты, как Бернард Претвич, действительно были инициаторами казацких походов на османские и татарские владения. Турки же, как свидетельствуют тогдашние документы, имели подробную информацию об организации нападений на свою северочерноморскую твердыню.

Силистрийский судья Мехмет-бей, например, донес султану, что «13 октября 1545 года подплыли казаки на тридцати двух чайках под руководством Исачка из Брацлава, Карпа Масла и Ивана Держка из Черкасс под Очаков, взяли замок, убили пять человек, ранили четырех, взяли в плен тридцать двух, награбили много добра и отплыли домой».

В своем письме к королю султан среди виновников этого нападения первым называл Претвича, а сумму ущерба определял на 97700 аспров.

Заслуги Бернарда Претвича в пресечении ордынских набегов

Поскольку было указание, что организатором похода на Очаков в 1545 году был Бернард Претвич, то королева Бона послала своего специального представителя коморника Павла в Бар, чтобы провести тщательное расследование. Тот по окончании следствия представил правительству следующий вывод. «Дошел до того и своими глазами видел, как казаки из Великого княжества Литовского, занимая по несколько миль земли короны польской, ходят Претвичевым путем, Барской волостью грабить Валахию и чабанов турецких. Это они делают для того, чтобы взыскать подозрение на Претвича и других пограничных жителей короны и чтобы за те обиды, которые они натворили, корона, а не княжество имело хлопоты и опасность ».

Отправленный в Турцию посол со специальной миссией доказывал, что все это случилось против воли и приказов короля. Причинили это «полевые казаки», - люди, которые «не имеют постоянных жилищ, живут как дикие звери в полях, живут с грабежа, не подлежат ничьей вправе, поэтому невозможно их поймать и наказать». Однако из-за того, что набег совершился с территории Польши, то она соглашалась возместить убытки туркам. И 6-го сентября 1546-го года в Бару́ им было выплачено 2333 золотых венгерских, 12 поставов сукна лионского ценой 336 золотых, - всего на сумму 155 100 аспр.

Окончательную ясность относительно непосредственного участия в этой мести за ордынские набеги внес сам Претвич через пять лет перед сеймом, с чего видно, что он был в 1545 году справедливо отнесен к организаторам борьбы с татарами и турками.

После этого взаимные столкновения на подольской границе и переписка по поводу их, в течение почти трех лет несколько затихают. К 1547 году, только можем отнести память о встрече турецкого посла из Претвичем в Бережанах, после которой первый просил короля, чтобы тот приказал барскому старосте отправить ему слугу московского, который убежал от него в Демидовичах. А уже с 1548 года имя Претвича снова фигурирует в посланиях султана в польскую столицу.

О причинах этих событий, в которых, кстати, уже выступает известный впоследствии организатор Запорожской Сечи на Хортице украинский князь Дмитрий Иванович Вишневецкий, сам Претвич рассказывал следующее. «Мурза очаковский Синопод и белогородский старший Челей Мормор Нечай разошлись надвое. Одни выслали стражей под Бар, вторые - под Винницу, - искали стрельцов. И нашли чемерисов, убили Семена и Палитача, а других людей взяли. За ними выслал 120 человек погони во главе с Гославским. Догнали на Беримбею и побили. Поймали под Белогорцем 20 живых. Кроме того, захватили 250 лошадей, в том числе около 160 - турецких.
В том же году поймали старших Изиходжу и Кучука...».

Напряженным был для Бернарда Претвича и 1549 год. Идучи в поле, Претвич оставил вместо себя в Бару залогу во главе с Бернашевским, казаком старшим. И через неделю они подстерегли татар оча́ковских в четырех километрах от Ба́ра. Там и разгромили их. А на Саврани старшие Гославский и Бадовский имели победу над восьмидесятью ордынцами.

В том же году, как сообщал Претвич на сейме, татары пленили под Брацлавом двенадцать служебников князя Корецкого. Сам князь, продолжал староста, с «сожалением и плачем пришел, чтобы за татарами погнался, помог ему обиды и вред отплатить». Откликаясь на эту просьбу, Претвич догнал ордынцев, взял в плен 50 татар, а также 150 лошадей.

Так 1549 год, когда татары брали ясыр аж на Волыни, был очень нелегким для пограничного старосты Бернарда Претвича. Однако те многочисленные жалобы султана королю на него, свидетельствуют о его выдающейся роли в отражении грабительских набегов. Не случайно воевода молдавский Элиаш Второй, один из вассалов Порты, убеждал великого визиря в том, что «в буче виноват не король, а Претвич, который сидит на пограничье». И польский король Сигизмунд-Август, после ультимативного письма Сулеймана Первого в начале 1550-го года, вызывает старосту барского на сейм. Где тому пришлось подробно рассказать о своей борьбе с иноземными поработителями.

Исповедь Претвича на сейме - это не просто оправдание за свои поступки. Из его рассказа имеем, прежде всего, своеобразную летопись отпора турецко-татарской агрессии в середине XVI века. Она призывает уделять больше внимания обороне границ, используя для этого, в частности, украинское казачество, хотя и король присылает письма, приказывая «казаков повстегать и шкодников наказывать».

Претвич, который ехал на сейм оправдываться, возвращался в Бар по сути героем, король не выполнил требований султана об отстранении его от старостинской должности. А это, конечно, придавало ему поддержки в будущих поединках с ордой.

О том, что он не сидел сложа руки, на границе свидетельствуют новые походы с его участием на черноморское побережье. И после того, как турецкая сторона выставила летом 1552 года очередной реестр обид, в котором Бернард Претвич с князем Дмитрием Вишневецким обвинялись в захвате у населения Очакова овец на сумму 6745 акчив, 196 лошадей, 245 волов и 9000 акчив наличными, а также взятии в плен 87,  и в смерти 18 человек, Сигизмунд-Август вынужден был перевести Претвича на должность старосты в Теребовлю, значительно западнее Бара. Через два года Теребовельское староство было ему и его сыну Якову пожаловано навсегда.

И с 1561 года, когда Претвич, - «стена краев подольских», по выражению историка Бартоша Папроцкого, - закончил свой жизненный путь, старостинскую должность в Теребовле занял Яков Претвич, который правил до 1597 года.

О Бернарде Претвиче не пишут не только в специальных научных исследованиях. Нет о нем упоминания и в довольно подробном описании истории города Бара того периода. Поэтому то, что он «с юношеского возраста всеми силами и помыслами отдался служению королю и государству и не жалея труда, с угрозой для жизни противостоял нападениям валахов, татар и турок, отгоняя их от владений государства и часто отражал из пасти торжествующего врага добычу и скот», то, что благодаря его походам страшные «татарские пути начали зарастать травой», учитывая его выдающийся вклад , сознательный или бессознательный, в развитие и укрепление казачества, дает ему право занять свое законное место в истории Украины.