Герой Освободительной войны украинского народа против гнета магнатско-шляхской Речи Посполитой 1648-1654 гг. Максим Кривонос родился около 1600 г. Об этом косвенно свидетельствует тот факт, что во время войны его сын (Кривоносенко) был уже в зрелом возрасте. В первой половине 1649 г. сын М. Кривоноса некоторое время занимал важную должность остропольского полковника и в таком ранге переписывался с Богданом Хмельницким. Несколько позже он был паволотским сотником, а в начале 1650 г. он назван среди полковников, охранявших Подолье от возможного нападения польско-шляхских войск.
Точные данные о месте рождения и социальном происхождении М. Кривоноса отсутствуют. Анализ известных сегодня источников дает основания решительно отрицать тезис известного украинского историка государственной школы В. Липинского, который отстаивал шотландское происхождение М. Кривоноса, и именно в этом видел корни его якобы деструктивной политики. Весть о шотландском происхождении Кривоноса была взята им из малодостоверной немецкой брошюры 1649 г., написанной неизвестным немецким офицером, бывшим на службе Речи Посполитой. Этот автор освещал историю начального этапа Освободительной войны поверхностно, с грубыми ошибками, нередко пользовался непроверенными слухами, происходившими из лагеря карателей. Вышеупомянутое сообщение о происхождении Кривоноса могло быть, на наш взгляд, отголоском слухов о службе Кривоноса в Западной Европе в годы Тридцатилетней войны. Возможно, именно поэтому источники не упоминают его деятельность до 1647 г., даже во время социальных конфликтов 20-30 гг. XVII в. в Украине. Однако уже в 1648 г. М. Кривонос выступает как один из руководителей Освободительной войны как авторитетный и опытный полководец.
Социальное происхождение Кривоноса точно определить не удается. Источники, как правило, очень вскользь затрагивают этот вопрос, а поскольку они, к тому же, в основном создавались в среде католической элиты, то к их показаниям нужно подходить с особой осторожностью. Так, в этих источниках обычно называли человеком "низкого" происхождения каждого повстанца, даже тогда, когда тот несомненно принадлежал к шляхтичам, как, например, Даниил Нечай или Иван и Даниил Выговские. Правда, и сам Б. Хмельницкий в письме к А. Киселю от 23. VIII. 1648 г. называет М. Кривоноса "простаком", но это письмо было вызвано некоторыми обстоятельствами сложной дипломатической борьбы гетмана, когда он для отвода глаз должен был отмежеваться от действий своего полковника. Следовательно, этому известии тоже не стоит особо доверять. Таким образом, тезис о крестьянском, мещанском или казацком происхождении Кривоноса недостаточно обоснован. В то же время следует обратить внимание на то, что в XVI в. на Подляшье ("Дорогочинская земля") проживал род украинской православной шляхты Кривоносов. Если подтвердится, что герой Освободительной войны происходит из него, отпадает версия о том, что фамилия Кривоноса образовалась от прозвища. Заметим, что в украинских народных думах, польской публицистике XVII ст. нередко обыгрывались фамилии героев Освободительной войны. Достаточно вспомнить, что фамилия Хмельницкий авторами дум и песен была превращена в "Хмель" ("Не тот ли Хмель, что по шесту вьется, не тот ли Хмель, что с ляхами бьется"). Так же и Кривоноса называли "Перебийносом". Польско-шляхские публицисты довольно злобно каламбурили по этому поводу. Так, польский анонимный автор в своем пасквиле-открытке "Значный казак Криво нос" (Краков; 1648 г.) откровенно издевался над якобы огромным и кривым носом казацкого полковника. Кстати, там же была помещена карикатура на Кривоноса. Это единственное прижизненное изображение казацкого полковника вряд ли передает реальные черты его лица.
Трудно установить место рождения Н. Кривоноса. Одни историки считают родиной казацкого полковника Житомирщину, другие – г. Остриг на Волыни, третьи – Могилев-Подольский, четвертые – Приднепровье. Мы разделяем точку зрения тех исследователей, по мнению которых Кривонос происходил из города Ольшана Черкасской области. В пользу этого говорит и то, что в украинской народной думе "Хмельницкий и Барабаш" М. Кривонос называется "Максимом Олшанским", то есть Ольшанским. Этот фольклорный источник подтверждает и тот факт, что Кривонос возглавлял именно черкасский полк, на территории которого находилась Ольшана. Ведь, как известно, полковники повстанцев за незначительными исключениями возглавляли полки, которые формировались в их родных краях.
Уже в самом начале Освободительной войны Кривонос был одной из наиболее знатных и заметных фигур среди повстанцев. Об этом свидетельствует, в частности, его роль в Жовтоводском и Корсунском сражениях. Так, под Желтыми Водами оказалось, что лагерь Стефана Потоцкого невозможно взять за неимением у повстанцев артиллерии. К тому же, ордынцы начали сетовать на обременительность осады. Тогда было решено начать переговоры. Польские войска, рассчитывая выиграть время до подхода своих главных сил, согласились наконец отдать повстанцам свои пушки при условии, что взамен они получат в качестве заложников двух казацких старшин из самых выдающихся. К карателям тогда согласились пойти "Кривонос и Крыса из Крылова", как показал анонимный участник карательной поездки. Конечно, повстанцы не могли после этого вести наступление на лагерь поляков, потому что оба заложника были бы немедленно казнены. Однако и Михаил Крыса и Максим Кривонос проявили острый ум, хитрость и отвагу. Воспользовавшись незначительной схваткой, Криса убежал в свой лагерь. Тогда М. Кривонос, по свидетельству уже упоминавшегося мемуариста, решил воспользоваться растерянностью карателей. Поскольку небольшой отряд повстанцев снова начал дергать телеги, Кривонос предложил полякам свои "услуги", сказав: "Дайте скорее лошадь, дайте комошины (?)! Конечно, увидите, как убью которого!" Увидев Кривоноса на коне, казаки бросились врассыпную, а полковник, притворяясь погоней, отдалился от вражеского лагеря и оказался среди своих. В час ночи карательное войско Стефана Потоцкого двинулось на Чигирин, отбиваясь от татарских отрядов Тугай-бея и Карач-мурзы. А на рассвете, когда каратели проходили мимо Княжеских Байраков, их догнала казацкая конница и открыла настолько точный огонь, что татары подняли шум: "(вы) всех перестреляете, а нам что будет в ясыр?". Тогда повстанцы пошли на штурм и разгромили вражеские силы. Таким образом, 16 мая 1648 г. Жовтоводская битва закончилась блестящим успехом повстанцев.
После этого сражения поход 20 тыс. повстанцев и 4 тыс. татар на Корсунь, где находились основные силы кварцяного войска М. Потоцкого, проходил по маршруту: Онуфриевка - Крылов (20 мая) - Чигирин (21 мая) - Александровка (22 мая) - переправа через г. Тясмин возле г. Тясменного (23 мая) - Городище (24 мая) - Корсунь (25 мая). Во время этого похода 6-тысячным авангардом повстанческих войск руководил М. Кривонос. Это, несомненно, свидетельствует о выдающейся роли казацкого полководца, который уже в начале Освободительной войны выдвигается на второе место после Б. Хмельницкого. Характерно, что некоторые польско-шляхские авторы, например, С. Маскевич, считают его руководителем повстанческих войск.
Воспользовавшись тем, что татары Тугай-бея отвлекли внимание карателей, Кривонос на рассвете 25 мая 1648 г. обошел неприятеля с тыла и сделал засаду в Гороховой Диброве. Там был раскопан путь, набросаны стволы деревьев, что сделало невозможным проезд не только повозок, но и конницы. Польско-шляхский автор писал: "Лагерь (М. Потоцкого) вошел в эту дубраву, как в ловушку; дальше идти он не мог, потому что пути были раскопаны и огорожены. Сзади на лагерь давили всем бременем татары; спереди и по бокам казаки наносили большой вреда (пользуясь)... шанцями. Наши... защищались четыре часа". Сопротивление карателей было сломлено. Итак, 26 мая 1648 г. Корсунское сражение закончилось еще одной блестящей победой повстанцев и стало сигналом для общенародного восстания в Украине.
Произошедшие позже события недостаточно исследованы, что является серьезным препятствием для реконструкции важнейшего отрезка жизненного пути М. Кривоноса. Однако ряд моментов можно восстановить с достаточно высокой точностью.
После Корсунской битвы, 30 мая, войско Б. Хмельницкого вместе с союзными татарами прибыло в Белую Церковь, а позже (1.VI. 1648) к ним присоединился и сам крымский хан Ислам-Гирей III во главе основных сил орды. Очевидно, именно здесь впервые обнаружился старый антагонизм между мятежниками и ордынцами. Во время распределения добычи и пленных дело дошло до вооруженных столкновений между союзниками. По явно преувеличенным данным, погибли 2 тыс. казаков и 4 тыс. татар. Стали поступать тревожные слухи о разорении татарами украинских сел. Как свидетельствует конфессата (протокол допроса) казака Григория из Ольшаны, повстанцы собрались на совет, на котором подняли вопрос о целесообразности дальнейшего союза с татарами. Возможно, именно здесь Кривонос произнес речь, в которой призвал повстанцев разорвать "с поганцами, лихими чертами".
После этого 3 июня 1648 г. хан покинул Белую Церковь и, разграбив Березну, Носовку, Животов, двинулся по Черному пути в Крым. Несколько позже вернулись с ясиром из Украины после разорения Казятина и Меджибожа отряды Калги-султана и Эмир-ширина.
Б. Хмельницкий сделал своей временной резиденцией Белую Церковь, которая стала центром сбора и формирования повстанческих войск, и оставался там довольно долго, занимаясь административными, военными и дипломатическими вопросами. Иногда он выезжал в Корсунь, Черкасс, Чигирин и ряд других городов. Некоторые исследователи упрекали Б. Хмельницкого, обвиняя его в потере инициативы, но с этим утверждением в целом нельзя согласиться. Хотя гетман находился в Белой Церкви, но по его приказу другие главари Освободительной войны поднимали восстание по всей Украине. Сразу после Корсунской битвы были разосланы гонцы с известием о победе и с призывом ко всему украинскому народу восстать против угнетателей. Против врага были направлены казачьи полки под руководством выдающихся полководцев. Так, на Волынь и Полесье были направлены полки Г. Яцкевича (Гараська), И. Донца и др., в Белоруссию полки под руководством Яна Соколовского, который в правительстве Б. Хмельницкого занимал должность "костырского гетмана", то есть представителя казацкой старшины, который отвечает за отношения с "чернью".
Руководство повстанцами на главном, западном направлении Б. Хмельницкий поручил М. Кривоносу, доверив ему 10-тысячное войско. Формально М. Кривонос действовал как черкасский полковник, но фактически как наказный гетман, осуществлявший общее руководство над пятью повстанческими полками: черкасским, белоцерковским (полковник Иван Гиря), корсунским (полковник Шан-Гирей), уманским (полковник Иван Ганжа), винницким (?) (полковник "Остап", то есть, очевидно, Остап Иванский из г. Ивани). По дипломатическим соображениям Б. Хмельницкий отделился от действий М. Кривоноса на Правобережной Украине и трактовал их в переговорах с правительством Речи Посполитой как самовольные. Не затушевывая противоречий между гетманом и черкасским полковником, о чем речь пойдет ниже, следует признать, однако, что эти заявления Б. Хмельницкого делались с целью дезориентации правительства Речи Посполитой для того, чтобы способствовать успеху дипломатических мер гетманской администрации. Характерно, что источники сохранили упоминания о переписке гетмана с Кривоносом, в которых Хмельницкий обещал вскоре прийти на помощь своему полковнику.
В авангарде повстанческих полков, действовавших к западу от линии: Корсунь – Белая Церковь, шли М. Кривонос и И. Гиря со своими людьми, а за ними – Шан-Гирей во главе корсунского полка. К югу от них продвигались полки И. Ганжи и А. Иванского. Среди других руководителей Освободительной войны на Правобережной Украине, отличившихся летом 1648 г., следует назвать Карпа Полторакожуха, Трифона, Копейку, Полумесяца, Брагу и др., которые действовали в составе войск М. Кривоноса, а иногда - во главе отдельных отрядов. Поход Крйвоноса на Правобережную Украину был с большим энтузиазмом встречен народными массами. Они присоединялись к восстанию, освобождали от феодалов города и села, сдавали их Кривоносу, нередко в решающие моменты осады казаками городов поднимали восстание в тылу, открывали городские ворота. Тысячи крестьян и мещан "показачивались", образовывали "кучи" - как тогда называли повстанческие отряды, вступали непосредственно в войско Кривоноса. Характерно, что источники по-разному оценивают силы Кривоноса — в начале похода в 10 тыс. чел., а затем — от 20 до 80 тыс. Повстанцев поддерживали также представители православного духовенства, части украинской православной шляхты. Как признал на допросе казацкий разведчик Ярема Кунцевич, луцкий православный епископ Афанасий направил повстанцам 70 гаковниц, 8 полков пороха, олово, 7 тысяч злотых и призвал Кривоноса ударить на Олику и Дубно.
Действительно, Кривонос двигался в этом направлении. По некоторым данным, Б. Хмельницкий поручил ему дойти до Прилука на Волыни и ждать подхода главных Сил повстанцев. Там же Б. Хмельницкий и М. Кривонос должны были вместе ждать возвращения из Варшавы посольства во главе с Федором Вишняком. Однако М. Кривонос значительно "перевыполнил план", поставленный Б. Хмельницким, освободив из власти Речи Посполитой значительную часть Правобережной Украины. Неудивительно, что испуганная польская шляхта приписывала Кривоносу почти все победы повстанцев летом 1649 г. и считала его непосредственным участником всех важных операций на Волыни и Подолье, что мешает определить реальный маршрут похода войск Кривоноса и прежде всего полководца.
Проведенный нами анализ противоречивых показаний источников позволяет определить маршрут М. Кривоноса. По-видимому, уже в первой декаде июня 1648 г. казачьим полковником была освобождена Паволоч. С 14 июня шляхтич Куровский в своем письме сообщал, что повстанцы находятся уже в миле от Бердичева. Маловероятно, чтобы Кривонос пришел на помощь казакам, принявшим Немиров (Нестервар) и громил 22—23 июня отряды карателя Окуня, на что указывают некоторые документы. Также не стоит приписывать Кривоносу действия возле Винницы.
Бердичев, а затем и Мирополь были довольно быстро освобождены повстанцами Кривоноса. После этого казацкий полковник подошел к Полонному — городу, который был "природой самой укреплен лучше (от других) и сильно уфортифицирован". На необходимость взятия этого города специально указывал Б. Хмельницкий. В последней декаде июня – первой декаде июля 1648 г. эта задача гетмана была выполнена. Во время штурма укрепления на помощь войскам Кривоноса пришли крестьяне и мещане, находившиеся в городе и поднявшие восстание, что принудило польско-шляхский гарнизон к капитуляции. После овладения Полонным повстанцы должны были отправиться на Заслав, что вызвало настоящий перполох среди волынской шляхты. Приблизительно в то же время (29 июня - 2 июля 1648 г.) приходятся известные карательные акции на Волыни Яремы Вишневецкого. Отступая на запад из Левобережной Украины, идя уже по освобожденным повстанцами землям, князь-ренегат жестоко наказывал участников восстания в Погребищах, Немировые, Прилуки и др. О жестоких репрессиях Вишневецкого стало известно Кривоносу и он по этому поводу написал в селе Поповичи письмо к командующему войсками князю Доминика Острожского-Заславского — Корицкому, предупреждая адресата о тяжелых последствиях, если он станет поперек дороги повстанцам. Интересно, что в найденном нами списке этого письма можно прочитать не всеобщее "братьям нашим" относительно казненных, но "братьям родным". Если этот список точен, он проливает свет на личные мотивы ожесточенной ненависти Кривоноса к захватчикам. В июле 1648 г. он с удвоенной энергией ведет борьбу против врагов и не случайно, что именно на него жаловался князь Доминик в своем письме к сенаторам, зачитанном на заседании конвокационного сейма 20 июля 1648 г.
Карательные акции Вишневецкого не могли погасить пламя народной войны. Так, в Немирове снова разразилось восстание, и мещане изгнали польско-шляхский гарнизон, оставленный Вишневецким. Последний не смог подавить восстание, потому что получил сведения о том, что Кривонос штурмует Махновку, принадлежавшую киевскому воеводе Е. Тишкевичу. В этом городке находились три хоругви польско-шляхского войска (две – Тишкевича, во главе которых стоял ротмистр Стефан Лев, а одна – уездная киевского воеводства), а также 500 шляхтичей с семьями. Осадой Махновки руководили М. Кривонос, его сын и И. Гиря. В ходе тяжелого штурма повстанцам удалось зажечь острог, но шляхтичи продолжали отстреливаться. И тогда восставшие мещане открыли ворота казакам. Те ворвались в город и оттеснили шляхтичей к замку, попытка взять который, однако, не увенчалась успехом. Тогда М. Кривонос направил свои войска в бернардинский монастырь и быстро взял его. Среди трофеев была небольшая пушка и более десятка гаковниц. Это оружие повстанцы втянули на колокольню и начали методично обстреливать замок, причиняя ему большой вред. В то же время, были организованы дополнительные отряды из мещан, которые вместе с казаками пошли на новый штурм замка. В этот раз он не устоял. Однако в это время к Махновке подошли передовые части войск Вишневецкого. По словам летописца С. Величко, князь напал на пехоту Кривоноса под замком, но повстанцы дали ему достойный отпор — погибли около 1000 врагов.
В это время казацкая конница ударила с другой стороны, а пехота усилила огонь. В результате этой атаки враг потерял 1500 солдат, а самого Вишневецкого едва не сбил с коня копьем Кривонос. После этого Вишневецкий начал отступление и "после такого угощения Кривоноса воздал хвалу богу, что не полег на битве с другим своим обществом и направился с войском... в Грицев, то есть как раз в свой Збараж, чтобы отдохнуть после военного движения... Князь..., сломав в боях с Кривоносом жало своего военного порыва, потерял свою смелость, которую имел до казаков".
Другую картину боя под Махновкой представляют источники из польско-шляхского лагеря. По их данным, как только Вишневецкий подошел к городу, повстанцы покинули его и расположились рядом, за холмом, между фольварком и садами. После первого удара карателей была прорвана линия повозок, но повстанцы пробел между повозками забросали трупами. Тогда Вишневецкий ударил с другой стороны, но с тем же результатом. В это время пошел дождь, который намочил порох и перестрелка ослабла, казаки оказались в более благоприятном положении, потому что скрывшись за повозками, они продолжали стрелять по карателям и наконец-то взяли верх. Вишневецкий не решился в третий раз штурмовать лагерь и отступил. Почти всю ночь казаки делали вид, что готовятся к длительной обороне. Они рыли окопы, громко пели молитвы, словом, "целую ночь кричали, подавали знак, что, мол, не спим". Но ранним утром они начали быстрое и хорошо организованное отступление к Грицеву. В погоню за ними отправилась часть карателей, но они не имели успеха. После этого в пятницу вечером (3 или 10 июля) Вишневецкий отступил под Чуднов, а затем к Чортории. Там его ждало известие о том, что "Кривонос снова пришел в Махновку с пушками и второй — Гиря; радуясь, стреляют из пушек, распивают вина господина воеводы (Тышкевича), когда он сам не успел их выпить". Вишневецкий не решился снова идти ни на Махновку, ни на Полонное и спешно направился к своему родовому гнезду — Вишневцу.
В 20-х числах июля 1648 г. Кривонос снова оказался в Полонном. Туда прибыл посол князя Д. Острожского-Заславского к Б. Хмельницкому – шляхтич Самуэль Колонтай. Выполняя поручение своего патрона, Колонтай стал убеждать Кривоноса прекратить войну, по крайней мере, не разорять имений князя Доминика. Казацкий полковник отправил Колонтая в сопровождении соответствующего эскорта, а сам 25 июля написал из Полонного письма к князю, в котором подтвердил свои намерения продолжать войну "за веру и свою жизнь", обвинив Я. Вишневецкого в жестоких действиях против украинского народа. Он требовал немедленного возвращения послов в Варшаву. Несколько ранее Кривонис написал также письмо в Константинов к вышеупомянутому Корицкому с тем, чтобы последний не осмеливался становиться на пути казачьих войск. Появление этого письма не было случайным.
Развертывалась подготовка к генеральному сражению между повстанцами и карательными войсками Речи Посполитой. Обе стороны спешно стягивали силы в Полонное. Еще 22 июля Кривонос получил письмо от Б. Хмельницкого, в котором гетман излагал свои военные планы. Основные силы казацко-крестьянских войск должны были двинуться на Каменец-Подольский. Кривонос со своими силами снова должен был идти в авангарде, расчищая путь гетмана, занимая переправы. Это была исключительно сложная задача, особенно учитывая, что правительство Речи Посполитой производило значительную мобилизацию, нанимало на службу целые иностранные полки. Поэтому Кривонос хорошо понимал значение переправы через Случь в Россоловцах — в 1-2 милях от Старого Константинова. Учитывая, что князь Доминик планировал бросить свои войска под Заслав, Кривонос считал, что сможет взять переправу без боя, потому и написал у Константинов письмо Корицкому. К сожалению, карательные войска опередили казаков. Еще 22 июля каратели были на подходе к Староконстантинову. Ими руководили командующий пехотой князя Доминика – литовский обозный С. Осинский и ротмистр Суходольский. 23 июля они вошли в город, заняли переправу и даже отправили разъезд в Полонное. Несколько позже, 25 июля, Корякский, избранный командующим всем войском Доминика, направил туда же еще один отряд. Узнав от пленника, что кривоносовцы собираются ночью штурмовать город, каратели спешно собрались в Староконстантинове. Туда же ночью прибыли Вишневецкий, Тишкевич, Н. Остророг вместе со своими войсками. Была усилена и охрана переправы. Возможно, вследствие этого Кривонос отказался от намерения штурмовать город ночью.
В воскресенье, 26 июля 1648 г., в 1 час пополудни на левом боку р. Случий у переправы появились первые отряды повстанцев во главе с И. Гирей и И. Ганжей. Сначала состоялись герцы, а затем Гиря повел казаков в атаку на королевскую гвардию, стоявшую у мельницы на дамбе. Гвардейцам помогали Осинский, Аксак и другие польские военачальники. Вскоре схватка у переправы переросла в большой бой. Тогда на левом берегу появился Кривонос с главными силами своего войска, насчитывавшего около 20 тыс. чел. В то же время перешли в наступление карательных войск, заставив повстанцев отступить в свой лагерь, где они занимали оборону и отражались до ночи. Отметим, что жители города находились на стороне Кривоноса и ночью привезли ему провиант. Об этом стало известно Вишневецкому, и он казнил 40 мещан.
Во время битвы 26 июля обе стороны понесли тяжелые потери. В частности, солдатами подольского стольника Барановского был взят в плен товарищ Кривоноса, сотника Полуяна, который был участником всех казацких советов. Подвергнутый жестоким пыткам, Полуян признал только то, что за Кривоносом следует Хмельницкий. Казацкого сотника посадили после пыток на паль, а командование карательными войсками спешно собралось на совет. В это время привели пленника, который рассказал, что повстанцы планируют зайти в тыл карателям и связать их изнурительными боями, пока не подойдет Хмельницкий. Отметим, что Кривонос вместе с Гирей написали тогда письмо Хмельницкому, прося, чтобы он спешил к Константинову, в ответ на который гетман сразу направил туда чигиринский полк.
Новости, о которых каратели узнали от пленника, значительно поколебали их уверенность, и 28 июля, во вторник, лагерь польских войск с пушками и обозом двинулся к Кольчину. Его отступление прикрывала пехота. Конница же осталась на месте. Воспользовавшись этим, Кривонос выбил драгунов карательного войска из переправы и отдал приказ своим войскам и артиллерии переходить на правую сторону Случи. Почти одновременно Кривонос ударил по правому крылу карателей, которым командовал Корицкий. Эта атака была отбита и войско Вишневецкого в свою очередь начало наступление. Повстанцы отступили, но вытеснить их из лагеря не удалось. Хотя карателям удалось захватить у повстанцев 9 орудий, но из других был открыт сильный огонь, что нанесло большой ущерб врагу.
Как свидетельствуют источники из лагеря феодально-католической реакции, во время битвы 26 июля повстанцы потеряли 10 тыс., а 28 июля - 2-3 тыс. чел., причем погиб и Кривошапка - известный глава повстанцев на Северской Украине. Были захвачены 27 казацких флагов, в том числе и те, которые коронное войско потеряло под Желтыми Водами и Корсунем, а также личный флаг Кривоноса. О потерях польского войска эти источники либо молчат, либо представляют явно преуменьшенные данные. Они, в частности, указывают, что под Константиновым погибли поручик Курош, шляхтичи Каспар Деревский, Мильковский, Клопашевский, некий грек Азнаур и т.д. По более достоверным данным С. Величко, карательные войска Речи Посполитой потеряли 4 тыс. шляхтичей и 17 флагов, а повстанцы "несколько сот" и 27 флагов. Несмотря на разногласия в источниках, можно констатировать, что значительные потери понесли обе стороны и что всеобщая победа была на стороне повстанцев. За ними осталось поле битвы, они заняли переправу через Случь и город Константинов, выполнив задание, поставленное Б. Хмельницким.
Карательные войска откатились на запад в Кульчин, хотя к вечеру 28 июля они попытались отбить Константиновский замок. Командование карательными войсками в своем общем письме в Сенат от 30 июля 1648 г. признало, что восстание "все больше распространяется и крепнет...; как хлоп, то и враг, а как город или село, то вражеская стая". Холмский каштелян писал 31 июля, что "вся шляхта поголовно убегает, города капитулируют и открывают врата (ребелизантам)", и выражал тревогу за судьбу Тернополя, где готовилось восстание против шляхты.
Сразу после боев под Рассоловцами и Константиновым Кривонос разослал свои отряды против врага, а сам быстро отправился навстречу Б. Хмельницкому. Эта встреча состоялась на поле Гончарысе в верховьях г. Тетерев. Сюда прибыли И. Ганжа и А. Иванский. В это время вспыхнул конфликт между Б. Хмельницким и М. Кривоносом. Уже 11 августа А. Кисиль, ссылаясь на личные наблюдения своих гонцов к гетману, особенно П. Ласка, писал о том, что Б. Хмельницкий приказал приковать Кривоноса цепью за шею к пушке. Позже Кривоноса освободили, но более 100 "произвольников" были казнены по приказу гетмана. Этот конфликт отразился и в других, правда, достаточно поверхностных источниках. Так, в них сообщалось даже о восстании черни против Б. Хмельницкого, казни гетмана, провозглашении новым гетманом Кривоноса и т.д. В свое время Н. Н. Петровский проанализировал эти показания и отрицал достоверность известий о конфликте между Хмельницким и Кривоносом ("Для противопоставления Кривоноса Хмельницкому нет никаких достоверных данных") на том основании, что информация происходила из враждебных к повстанцам источников. На наш взгляд, это не верно. Общеизвестно, что лагерь повстанцев не был однородным. В частности, В. С. Степанков справедливо очертил 3 главных течения, которые отражали интересы определенных классов и социальных групп, а именно: радикальное (М. Кривонос, Д. Нечай, М. Гладкий), умеренное (Б. Хмельницкий) и угодовское (И. и Д. Выговские, М. Громыко). Часть старшины, которую можно назвать радикальной, ближе стояла к крестьянам и рядовому казачеству и потому часто возглавляла их выступления. Конфликты между этими течениями разворачивались вокруг вопросов войны и мира с Речью Посполитой, численности реестра Войска Запорожского, союза с Крымским ханством и т.д.
В 1648 г. Кривонос последовательно выступал за расширение военных действий, не желал мирных переговоров с правительством Речи Посполитой, пока Украина не будет очищена от захватчиков, отрицательно относился к союзу с Крымским ханством. Следует указать на одно обстоятельство, которое до сих пор не привлекало должного внимания исследователей. Имеется в виду определенная клановость казацкой старшины и особая позиция каждого клана в проведении внешней и внутренней политики. Известно, что Кривоносенко (сын М. Кривоноса) в 1650 г. был тесно связан с Д. Нечаем и М. Гладким - главными деятелями оппозиции против Б. Хмельницкого в 1649-1650 гг., то есть имеются основания полагать, что он продолжал политическую линию отца. Следовательно, сомневаться в подлинности известий о конфликте между Б. Хмельницким и М. Кривоносом, на наш взгляд, не приходится, но не вся эта информация выдерживает критическую проверку. Этот конфликт, имевший место в конце июля или начале августа 1648 г., был разрешен очевидно с помощью компромисса, тем более что враг — магнатско-шляхская Речь Посполитая — готовился к новой генеральной битве.
Б. Хмельницкий снова направляет М. Кривоноса во главе десятитысячного войска, вооруженного всего 10 пушками, против карателей, которые группировались южнее. Сам Б. Хмельницкий прибыл в Константинов до 12 августа. А в это время войско Кривоноса штурмом взяло Меджибож (причем всю добычу их вождь приказал отправить на Сечь), а 7—10 августа — самый укрепленный после Каменец-Подольского город Бар, где, за Величком, было убито 14 тысяч карателей. Отметим, что немаловажную роль во время штурма сыграли "московские гуляйгороды", что свидетельствует об участии представителей русского народа в боях под руководством Кривоноса.
Взятие Бара обеспечило переход к повстанцам большей части Подолья. В их руки перешли также Шаргород, Винница и ряд других городов. Сам же Кривонос взял курс на Каменец-Подольский, но во время похода Б. Хмельницкий отозвал его к Константинову, куда снова стягивались карательные войска.
В начале сентября 1648 г. войска Речи Посполитой под командованием трех "региментаров" - Д. Острожского-Заславского, Н. Остророга, О. Конецпольского ("перины, латыны и детины") двинулись на Староконстантинов. Захватив переправу через Стырь у Рассоловцев, а затем и город (14.ІХ.1648 г.), каратели продвинулись к Пилявцам. Здесь у переправы через реку Икву (Пилявку) стоял небольшой замок, где и расположился Б. Хмельницкий. Неподалеку находился лагерь Кривоноса. Первые бои под Пилявцами были для повстанцев неудачными. Уже 14 сентября произошло столкновение двухтысячного казачьего отряда с авангардом карательных войск. Повстанцы должны были отступить, оставив на поле боя 300 убитых. Тогда же разошлись слухи о том, что в этой схватке погиб казацкий полковник – М. Кривонос или Петр Головацкий. Единственное достоверное в этой молва то, что первый бой с карателями под Пилявцами приняли на себя кривоносовцы. 17 сентября в бой вступил несколько-тысячный полк И. Ганжи, но потерпел поражение. Среди павших был и брат М. Кривоноса.
Длительные бои наконец-то 23 сентября 1648 г. переросли в генеральное сражение, в котором повстанцы разгромили польско-шляхское войско. Каратели покинули под Пилявцами всю артиллерию, флаги, обоз и спасались паническим бегством. После блестящей победы перед войском Б. Хмельницкого был открыт путь на Львов, и 27 сентября гетман отправился в освободительный поход на Галицию. Активное участие в походе принимал также и Кривонос, несмотря на ранение, которое он получил, очевидно, во время Пилявецкой битвы. Как и Б. Хмельницкий, М. Кривонос уделял большое внимание организации разведки. Так, две его разведчицы действовали аж в Кракове.
С 8 по 26 октября 1648 г. длилась осада Львова повстанцами, причем кривоносовцы овладели Высоким замком, царившим над городом. Взяв значительный выкуп из осажденных, Б. Хмельницкий двинулся дальше на запад, на Замостье. Свое войско он поделил на 3 части. Главными силами руководил сам гетман, который надеялся в случае успеха под Замостьем двинуться на Варшаву. Южная группа во главе с Л. Капустой действовала в Покутье и Галичине, а северная двинулась из-под Львова на Люблин. В это время состоялось избрание нового короля Яна Казимира, что позволило заключить перемирие на выгодных для повстанцев условиях. Тогда же положение повстанческого войска ухудшилось. Приближалась зима, ощущалась нехватка боеприпасов и провианта, вспыхнула эпидемия. Татары угрожали вернуться в Крым, к тому же заболел Тугай-бей, который среди феодалов Крымского ханства был едва ли не самым ярым сторонником союза с повстанцами. Возникло недовольство и среди казацко-крестьянского войска. В таких условиях Б. Хмельницкий взял выкуп из осажденных замостян и 24 ноября вернулся в Киев. Однако не все его сподвижники желали прекращения кампании. Особенно горячими сторонниками продолжения победоносного похода были М. Кривонос и П. Головацкий, и кто знает, не были ли они тогда правы. Однако по приказу гетмана повстанческие войска вернули на восток, начали расходиться по своим домам. В это время внезапно умирает Максим Кривонос. О его смерти скупо вспоминает Львовская летопись, написанная повстанцем Михаилом Гунашевским: "Был и воздух никакой, потому что народ помирал окрутне повсюду в голову, даже и в самих их войсках (повстанцев - Ю. М.)... Множество их велико на дорогах и на Украине вымерло... и тот Кривонос, полковник, и ины многие по обороте от Польски".
Память о Максиме Кривоносе, герое Освободительной войны украинского народа 1648—1654 гг., мужественном и последовательном борце против польско-шляхских захватчиков, блестящего и опытного полководца всегда с нами.
Ю. А. Мицык (Днепр)
Информация об оригинале с ссылками на исторические документы
