Крымские походы, совершенные русскими и украинскими войсками в последней четверти XVII в., являлись составной частью внешней политики России. Если до 80-х годов она давала в основном отпор нападениям турецких и татарских отрядов, то начиная с Крымских походов стала проводить активные военные операции в Северном Причерноморье, стремясь захватить его. Кстати, в то время европейские государства – участники антиосманской "Священной лиги" – вели коалиционную войну против Турции.
Россия, подписав "Вечный мир" с Речью Посполитой и вступив в эту коалицию, имела своими действиями "привести к разделению бусурманскую многочисленную силу и татарскую, всегда крепкую надежность сдержать и свободы ей из Крыма до совмещения всех сил в военный поход на Австрию не допустить".
Хотя Крымские походы стали частью военных действий членов "Священной лиги", Россия, участвуя в них, стремилась прежде всего достичь собственной цели - прекратить нападения турецко-татарских войск на Московию, завоевать Северное Причерноморье и иметь в будущем выход к Черному морю. Решая эти задачи, В. В. Голицын, по сути, готовил почву для решения морской проблемы императором Петром I.
Царевна София Алексеевна готовилась к походу на Крымское ханство с дальновидным намерением "покорить его своей власти или вовсе разорить". Как отмечал Н. М. Богословский, в эпоху Крымских походов московские чиновники выдвинули к Турции требования, совершенно неприемлемые для нее. Они выступили с программой, которую удалось осуществить только сто лет спустя императрице Екатерине II, требуя присоединить Крым к России и выселить оттуда татар в Анатолию, отдать Азов и Очаков, освободить всех пленных и выплатить двухмиллионную контрибуцию.
Авантюрность подобных претензий сегодня очевидна, но тогда правительство Софии и Голицына надеялось, что получение Крыма укрепит его позиции как в самой Московии, так и на международной арене. В военных действиях против ханства участвовали также вооруженные силы Украины – гетманский регламент (городовые и наемные полки) и слободские полки.
Гетман Украины Иван Самойлович выступал против этих походов на Ханат, потому что понимал неосуществимость посягательств московских царей на Крым и ощущал недовольство казацкой старшины заключением союза России с Польшей – давним врагом Украины. В разговорах со своими единомышленниками он откровенно выражал недовольство как будущим походом, так и подписанием российско-польского соглашения, недолговечного, по его мнению, из-за "всесущей польской измены". Однако под давлением Москвы старый гетман вынужден был выполнять царские указы.
Голландский резидент в Москве барон Келлер в письмах на родину сообщал, что после подписания "Вечного мира" Россия разорвала дипломатические отношения с Крымом - его послы попали в тюрьму.
В мае 1686 г. русское правительство направило гетману Ивану Самойловичу и запорожцам грамоту, в которой содержался приказ занять переправы через реки, использовавшиеся татарами, а также преследовать их в случае обнаружения в степях.
Российское и украинское командование совместно разработали оперативный план, согласно которому в 1687 г. основной удар по Крымскому ханству должны были нанести объединенные силы под руководством гетмана И. Самойловича и князя В. В. Голицына при поддержке донских казаков и запорожцев. В это же время планировалось выступление Яна III Собесского на Подолье. Чтобы расширить количество участников "Священной лиги" и добиться поддержки наступления на Крым западноевропейскими государствами, Посольский приказ направил в Бранденбург, Голландию, Англию и Флоренцию посольство В. Т. Постникова, к Людовику XIV - Я. Ф. Долгорукова, а в Швецию и Данию – Б. Михайлова.
Гетман Самойлович разослал универсалы в полковые города о подготовке к походу, а в письме к русской царевне советовал начинать его ранней весной, когда в степях достаточно травы и воды. Кроме того, были приняты меры по охране южных рубежей от вторжений татар еще зимой. Этим занимались слободские полки. На Сечь с большим отрядом солдат и казаков прибыл стольник Г. Косагов. Запорожцам и донцам посланы грамоты с приказом готовиться к войне с татарами.
Главнокомандующим объединенного казацко-московского войска София Алексеевна назначила своего фаворита В. В. Голицына. Полки комплектовали: К. А. Щербатов, В. А. Змиев, А. С. Шеин, Д. А. Борятинский, В. Д. Долгоруков, П. Д. Скуратов, Л. Р. Неплюев. В состав русской армии входили также украинские слободские полки. К 1 марта 1687 г. ее численность должна составлять 100 тыс. чел.
Самойлович стал собирать регимент ранней весной 1687 г. Украинские летописцы и барон Келлер сообщали, что в конце апреля близ г. Гадяча гетман провел большие маневры, в которых приняла участие часть городских и охотничьих полков. Это свидетельствовало о основательной подготовке украинской армии к предстоящей войне. В начале мая гетман находился под Полтавой с 50-ти тысяч. войском, в котором было 9 городовых, 2 компанейских и один сердюкский полки. Остальные войска И. Самойлович оставил для охраны Левобережной Украины, рассредоточив ее вдоль Днепра и в Полтавском полку. Как сообщал Самовидец, в казаки временно было переведено и определенное количество гражданского населения - "где и казаков прибавилось из поспольства".
В то время почти 100-тыс. войско В. В. Голицына сосредоточилось на берегах р. Мерло. Оно двинулось в направлении р. Орели, куда из Полтавы шли и полки И. Самойловича. 2 июня российские и украинские войска соединились на левом берегу Орели и медленно двинулись в южные степи, не имея никаких сведений о местонахождении и планах противника.
В начале июня русские и украинские войска, построив на Самаре 12 мостов, перешли ее и вышли в степи. Армии дальше двигались через реки Кильчень — Татарку — Большие Плеса — Ворону — Осокоровку — Свободную — Каменку — Конку. Полки продвигались безводной, пыльной степью, страдая от жажды и жары. Сразу сказалась отсутствие опыта подобных походов. Ранее московские полки сражались со сравнительно небольшими турецко-татарскими отрядами преимущественно на своей территории, а в южные степи вышли впервые.
Через 10 дней они уже находились вблизи реки Олбы в урочище Большой Луг. Впереди горели степи, подожженные татарами. Командиры, посовещавшись, решили идти дальше, надеясь, что не может же вся степь до Перекопа выгореть. 15 июня, пройдя еще 12 верст, войско достигло реки Янчокрак, где наконец-то начался дождь. Совершив еще один дневной переход, российско-украинские соединения остановились на реке Карачокрак. Впереди снова тянулись выжженные степи. Самойлович откровенно сетовал на действия "неразумной Москвы". В таких условиях Голицын созвал 17 июня военный совет, чтобы проанализировать опыт перехода от р. Мерло к р. Карачокрак и начертить план дальнейших действий. Ее участники пришли к выводу, что оставшиеся до Перекопа 220 верст можно пройти за полтора — два месяца, то есть до коста августа. За это время без провианта и коней половина войска умрет от голода, а остальные не могут вести бои. Поэтому совет постановил начать отступление, не дожидаясь нападения татар.
Однако, чтобы выполнить союзнические обязательства, скрыть от татар свое отступление и лишить их возможности помочь туркам и Белгородской орде в борьбе против польских войск, было решено послать в нижнеднепровские крепости Кизикермен и Таванск отдельный отряд. В него вошли шуйский полк Л. Р. Неплюева (9 тыс.), два полка графа фон Грагана (2200 чел.), полк Вестофера (1800 чел.) и дивизия Г. И. Косагова – всего 20 тыс. чел., а также 20 тыс. казаков наказного гетмана Гр. Самойловича (переяславский, черниговский, прилуцкий, два сердюцких полка и часть компанийцев Новицкого). Они должны были выйти к Каменному Затону и, соединившись там с отрядом запорожцев, совершить нападение на вышеназванные турецкие крепости.
18 июня Самойлович и Голицын направили в Москву отчеты о походе. Князь, всячески отмечая стремление российской стороны выполнить союзные обязательства, написал, что якобы войска дошли чуть ли не до самого Перекопа, а татары, испугавшись, попрятались, и пришлось долго стоять близ Карачокрака в ожидании боя с врагом. Приведя множество мелочных подробностей, Голицын старался доказать, что кампания закончилась успешно.
20 июня отступающие войска прибыли на реку Конку и простояли там две недели, собирая обоз и подсчитывая потери.
Прикрывая сначала их наступление, а затем отступление, донские казаки разбили вблизи Овечьих Вод сильный татарский отряд, а посланный к Кизикермену отряд Г. Косагова и Г. Самойловича нанес поражение врагу неподалеку от урочища Каратебен. О последнем бое в источниках сообщалось: "Ратные люди и запорожские казаки на Днепре турских людей побили, взяли на том бою два судна, а на тех судах флаги и пять пушек и турок 29 человек; ...ратные же люди и запорожские казаки пришли все из того боя в сохранности".
Финал первого Крымского похода был несколько неожиданным. Гетмана Самойловича как противника этой нелепой, по его мнению, войны старшина, подстрекаемая Голицыным, безосновательно обвинила в связях с ханом и в поджигании степей. Арестованный 23 июля на г. Коломак, он был выслан в Сибирь. Новым гетманом при поддержке Голицына 25 июля был избран генеральный есаул И. С. Мазепа. Тогда же составлено и подписано новое украинско-российское соглашение — Коломацкие статьи, предусматривающие продолжение совместной борьбы против турецко-татарских агрессоров. При этом гетманское правление должно было предоставлять продовольствие, казаки участвовать в сооружении оборонительных укреплений, а также постоянно "совершать всякий военный промысел" над Кизикерменом, Очаковом и другими турецкими укреплениями. На Самаре, Ореле и Орчике предполагалось совместными силами построить ряд укрепленных городков для защиты Левобережья от вторжений турок и татар.
Несмотря на то, что первый Крымский поход закончился полной неудачей, он не дал возможности Крымской и Белгородской ордам прийти на помощь действовавшей на Балканах турецко-татарской армии. Благодаря этому походу австрийская и венецианская армии одержали ряд побед в Греции, Словении, Сербии и на море. Венецианцы высоко оценивали действия российско-украинского войска, особенно под Кизикерменом. Ян III выразил лично Г. Косагову благодарность за то, что он удержал хана в Крыму, не выпустив его на Балканы. И сам хан признавал, что войска Г. Косагова и Г. Самойловича не позволили ему прийти на помощь буджацким татарам.
Итак, первый Крымский поход в определенной степени способствовал ослаблению позиций исконных врагов Украины – Османской империи и Крымского ханства. Не обошелся он бесследно и для украинского и русского войск. Этот первый совместный поход в южные степи, на вражескую территорию, показал необходимость тщательной подготовки подобных акций, их надежного тылового обеспечения, постоянной связи с продовольственными базами, правильного выбора времени осуществления — преимущественно ранней весной. Одной из причин его неудачного завершения было бездействие непосредственного союзника Москвы — Речи Посполитой. Ян III, по сути, проигнорировал просьбу Голицына приступить к военным действиям еще до начала похода и ограничился посылкой армии С. Яблоновского к Каменцу, которая оттуда вернулась ни с чем.
В 1688 г. велась дипломатическая и военная подготовка нового похода. В свою очередь, крымский хан совершил несколько набегов на Левобережье и Слобожанщину. Зимой и весной 1688 г. казачьи полки приложили немало усилий для обороны границ. "І тоєї ж зими усі полки повиходили й стояли в городах украінных напоготови ", - отмечал Самовидец.
Узнав об этой подготовке, хан с ордой двинулся на Волынь и там "вред нанес по неосторожности войск коронным". До глубокой осени татары не оставляли в покое украинские земли. В марте они были разбиты под Царичанкой и Керебердой казацкими разъездами городских полков и конницы под командованием компанейского полковника Ильи Новицкого. Казаки из сотни И. Новицкого во главе с есаулом И. Максимовичем, находившиеся на Днепре, от Кереберды до Переяслава, сообщали о перемещении татарских войск в степях. Именно от них узнал И. Мазепа о том, что в марте хан стоял на Кичкаре, планируя совершить нападение на Левобережье. Получив это известие, казацкие полки приняли соответствующие контрмеры. В частности, в феврале Новицкий, перейдя Днепр со своим полком и с казаками лубенского и миргородского полков, разбил татарский отряд близ Тясмина. Особенно большой ущерб татары наносили слободским полкам — охтырскому, изюмскому и харьковскому, на которые они нападали в течение июня — октября, захватывая большой ясырь, сжигая города и села.
Украинские войска не ограничивались оборонными мерами. В начале года они стали готовиться к походу на крепости Кизикермен, Исламкермен и Очаков. С этой целью в Запорожье байдарками и лодками переправляли дополнительные запасы продовольствия и боеприпасов. Однако по ряду причин большого похода совершить не удалось. Только запорожские и донские казаки нападали на Азов, Кизикермен и Исламкермен. В сентябре — октябре 1688 г. был совершен поход на Очаков. Как свидетельствовала переписка И. Мазепы с И. Новицким, он готовился очень тщательно: заранее было учтено все до мелочей — от количества войск и боеприпасов до военных действий возле крепости. Для штурма города казаки везли 5 орудий. Однако им удалось взять всего два посада и захватить пленных. Операцию провели полк Новицкого и 1000 казаков переяславского полка. Соединившись вблизи Чигирина, они напали на Очаков и вернулись без потерь домой.
Это была первая серьезная попытка казачества овладеть Очаковом. С тех пор походы казаков на крепость осуществлялись постоянно вплоть до конца XVII в. Если до 1688 г. в них участвовали небольшие отряды запорожцев, то после Крымских походов — регулярные военные казацкие формирования, и они приобретали значительные масштабы. Эти походы, как и Крымские, свидетельствовали о начале нового периода в отношениях с Турцией, который характеризовался переходом к активной наступательной борьбе на ее фактории в Южной Украине и в вассальном Крымском ханстве, а также поиск новых направлений этой борьбы, решающим среди которых стало очаковское.
Одним из подготовительных мер к новому походу было сооружение в устье р. Самары Новобогородицкой крепости, которая должна была прикрывать полтавский полк от вторжений турок и татар и стать базой русского и украинского войск. Москва давно собиралась построить здесь ряд укреплений. Проезжая эти места по дороге в Крым в 1680 г., стольник В. Н. Тяпкин записал в статейном списке: "В том месте прилично для облегчения запасов и преграды пути бусурманского на Русь град возвести земляной и всякими крепостями укрепить, и пехотой и другими полковыми припасами удовлетворить, и держать его крепко без всякого труда...". Самийло Величко сообщал, что Царское правительство планировало строить здесь крепости еще в 1684 г. На необходимость их сооружения указывала и Софья в письме к Голицыну от 12 июля 1687 г., когда советовала ему поставить на Самаре и Орели крепости, чтобы "зоставити в них всяческие тягости, запасы и ратных людей, чтобы всегда было ратям надежное пристанище, а неприятелям — страх". Строительство крепостей предполагалось и Коломацкими статьями.
Подготовительные работы и само сооружение Новобогородицкой крепости проводились с февраля по август 1688 г. В них участвовало около 6 тыс. чел. От набегов татар их предохраняли отряды Г. Косагова и Л. Неплюева. Крепость была оцеплена земляным укреплением в 4 версты. В ней первоначально размещался русско-украинский гарнизон с 1000 чел., через несколько месяцев дополненный отрядом из 700 донских казаков.
18 сентября 1688 г. российское правительство объявило о новом походе на Крым, а 28 октября определен срок собрания ратных людей - начало февраля 1689 г. и назначены воеводы В. В. Голицын, Я. Ф. Долгоруков, В. А. Змиев, А. С. Шеин, Ф. Ю. Барятинский, В. Д. Долгорукий, А. И. Хитрово, Л. Р. Неплюев и Б. П. Шереметьев.
В сентябре для совместной разработки оперативного плана похода к Ивану Мазепе приехал Федор Шакловитый, привезший текст соответствующего указа. Гетман сообщил ему, что украинские казаки помогут московским ратным людям в святом деле борьбы с врагом украинского народа – крымским ханом. Он посоветовал начать поход ранней весной, чтобы иметь корм и воду для лошадей, а чтобы предотвратить пожары - самим поджечь степи еще осенью. Через несколько недель с новой царской грамотой в Украину прибыл окольничий Леонтий Неплюев. Он должен вместе с казацкой "старшиной помыслить накрепко" предстоящий поход, разработать его план, определить количество людей, артиллерии, продовольствия. В сентябре гетман Мазепа разослал инструкции в определенные им города и охотничьи полки о готовящемся походе. В письме к И. Новицкому он указывал на благоприятные условия для его осуществления, которые создались на юге страны, в частности, ослабление татарских орд вследствие ведения ими военных действий в других регионах Восточной Европы.
В середине февраля 1689 г. русская армия численностью 112 тыс. воинов, оснащенных 350 орудиями, разместилась в заранее намеченных местах. В начале марта в Сумы прибыл князь Голицын и провел совещание командиров с участием гетмана и генеральной старшины для обсуждения плана дальнейших действий. На ней, вероятно, самые конструктивные предложения высказал генерал П. Гордон. Суть их заключалась в том, чтобы продвигаться вдоль Днепра и через каждые 4 перехода у переправ через степные реки строить небольшие крепости, в которых оставлять гарнизоны численностью 100 чел. с 2-3 орудиями и соответствующими запасами продовольствия и военного снаряжения. Такие укрепления должны стать тыловыми базами для похода. В них оставались бы больные и раненые, а также пустые повозки для обоза. Сооружение этих укреплений, по мнению генерала, испугает татар и, кроме того, докажет, что Россия придерживается условий "Вечного мира". Чтобы закрепить южные земли за Москвой, Гордон предлагал с помощью стенобитных и ломовых орудий, понтонных мостов, стремянок захватить приступом нижнеднепровские турецкие городки. При этом в ходе штурма речная флотилия запорожцев должна была обстреливать их из пушек и дробовиков. Наверное, в тех условиях это было намного более реальное и полезное для Украины предложение, чем завоевание Крыма. И Голицыну следовало бы к ней прислушаться. Однако без согласования с Москвой (на что нужно было потратить много времени) он не мог этого сделать. Поэтому главнокомандующий проигнорировал это справедливое предложение.
17 марта 1689 г. армия под командованием князя Голицына выступила в поход. Продвигалась она медленно по причине весеннего бездорожья — приходилось строить мосты и запруды через реки и болота.
Лишь 17 апреля Голицын дошел до р. Орели, где к его войску присоединились остальные полки русской рати.
Гетман Мазепа собрал часть полков в середине марта в Батурине и двинулся 17 марта под Ромны, где должен был встретиться с остальными войсками, а уже оттуда идти на соединение с армией Голицына. Об этом свидетельствовали письмо гетмана Новицкому от 14 марта и письмо Голицына в Москву. Казачье войско насчитывало 50 тыс. чел. и, учитывая такое множество, состояло, очевидно, не только из казаков, но и посполитых и мещан. Каждый полк имел обоз и артиллерию.
20 апреля на Самаре русские и украинские войска соединились в 150-тысячную армию. Взяв в Новобогородицкой крепости на два месяца запасов, 24 апреля объединенная армия двинулась к Перекопу. Она прошла через реки Конку, Янчокрак, Карачокрак, Московку, Белозвезду. Дойдя 11 мая до реки Каирки, Голицын направил двухтысячный отряд для взятия Исламкермена, но он не выполнил поставленную задачу, даже не добрался до этого городка. 14 мая армия вышла в Зеленую Долину. Сюда же прибыл и посланный к Исламкермену отряд. Казаки захватили пленника, который сообщил, что в 20 верстах отсюда, возле Черной Долины, стоит хан с большой ордой ногайцев, крымских и белгородских татар. 15 мая на объединенные войска, переходившие по кизекерменской дороге из Зеленой Долины в Черную, неожиданно напали татары. Бой длился с 2 до 10 часов и закончился поражением татар. На военном совете, проведенном ханом в ту же ночь, было решено утром снова бросить все силы против казаков.
В 5 часов утра 16 мая ханская конница вместе с белгородской ордой, янычарами и черкесами ударила в тыл русско-украинского войска, стоявшего лагерем в Черной Долине, и посеяла панику в прилуцком, стародубском и московских конных и пеших полках, неожиданным для татар орудийным огнем заставили последних отойти. Перестроив конницу, хан бросил ее на левый фланг колонны, где стояли сумский и охтырский слободские полки. Слобожанам, которых было в пятнадцать раз меньше татар, пришлось выдержать тяжелый бой. К сожалению, думный дьяк Емельянов, руководивший этими полками, оказался слабым военачальником. Если бы не российская артиллерия, которая снова отогнала татар, украинские полки были уничтожены полностью. Хотя и так они понесли колоссальные потери - из 1500 воинов уцелело чуть больше 150. Зеленую Долину "превратили в цветник красных тюльпанов или вернее в море крови", - писали турки. По данным Голицына, посланным в Приказ, эти полки потеряли 563 чел. ранеными, 142 – убитыми и 12 – пленными. Отразить наступление врага слобожанам помогли сердюцкие полки, которые, проявив мужество и отвагу, "значительный ущербок" ему нанесли.
В ходе ожесточенного боя "убито сына ханского и сына бейского перекопского". Слова Самовидца подтвердило сообщение Голицына, который отмечал, что "старшина и полковники, конные и пешие сражались с тем поганством мужественно и храбро, побили знатных мурз и добрых проводцов, многих и живых поймали, знамена, копи, бутырья и барцамание всякое взяли, и рассказывают пленные, что побито у них и переранено у них значительное число, а ранен сам нураддин-солтан и убит сын каябея Мансурова-Кантимира".
17 мая турки и татары снова пытались остановить русско-украинское войско. И был "бой велик и жестокие напуски без перестанка весь день". В конце концов враги отошли к Перекопу и, выжег все вокруг, спрятались за его укреплениями. Как свидетельствовали позднее пленные татары, хан боялся, чтобы русские и украинские войска не захватили турецкие крепости на Днепре. Когда же узнал, что войска идут в Крым, спрятался за перекопским валом, будучи уверен, что Голицын в Крым не прорвется.
20 мая войска Мазепы и Голицына подошли к Перекопу. Голицын приказал разбить лагерь перед перекопскими укреплениями и стал решать, что делать дальше.
Нельзя согласиться с некоторыми историками, которые обвиняли Голицына в нерешительности, трусости и малодушии, поскольку он не начал сразу штурм "ничтожной крепостенки" и завоевания Крыма, хотя армия рвалась в бой. Во-первых, Перекоп был достаточно укрепленным городом. Во-вторых, как сообщали Голицын и Гордон в своем дневнике, войско уже четыре дня шло без воды, закончились запасы хлеба, из-за жары выгорела трава в степях. Люди и кони обессилели и были неспособны штурмом взять эту крепость, а на ее осаду не оставалось времени. Даже если бы удалось захватить Перекоп, перед ослабленным войском представала перспектива снова идти по голым и безводным крымским степям, постоянно отражая нападения врага. А противник, использовав бездействие Польши и Австрии, сосредоточил в районе Перекопа около 150 тыс. конниц. В количественном отношении силы были равны. Но татары находились на своей территории и хорошо чувствовали себя в степях. Объединенное войско, оторванное от тыловых баз, могло стать легкой добычей врага. Позже участник похода свидетельствовал, что хан намеревался даже сдать Перекоп без боя, надеясь, что русские рати там умрут от голода и жажды, потому что фуража и продуктов в радиусе нескольких сотен верст нет, а в городе было всего три колодца (на 150 тыс. человек и 10 тыс. лошадей).
Голицын понял нереальность планов царского правительства без серьезной подготовки покорить Крым и начал переговоры с ханом. Это был единственно правильный выход из сложившегося положения. Кроме того, одна задача похода – ослабление татар и отвлечение их внимания от Балкан – была полностью выполнена.
Князь хотел добиться выгодных для Москвы условий, но хан настаивал на выполнении положений Бахчисарайского мира 1681 г. "Хан... прислал кемана-мурзу Сулешова просить мира на предыдущей шерте, поставленной за думного дворянина Василия Тяпкина... Мы... у мирных соглашениях хану отказали, так как этот мир супротивен будет польскому союзу" и "нам, великим государям, ненужен и неприбылен".
Переговоры проходили 20-21 мая. Сведения об их участниках и ходе в источниках отсутствуют. Князь Голицын и воеводы в письмах называли только фамилию ханского посланника Сулешова. Капитан стрелков В. Сапогов впоследствии на допросах в Москве показал, что с российской стороны к хану ездили крещенные татары Кармашко и Тинбаеев, а затем Венедикт Змиев и братья Яков и Борис Долгоруки. Турецкие источники называли русским послом Камлук-агу, а татарским – Кемаль-Мирзу.
Видя, что хан сознательно тянет время, а войско страдает от нужд и зноя, Голицын приказал снять лагерь и спешно отступать в пределы Московского государства. Это решение для многих было неожиданным и необъяснимым. Распространялись даже безосновательные слухи, что хан подкупил Голицына бочкой золотых таляров. Судя по источникам, часть войска была недовольна таким приказом, поэтому отступала "с сетованием" и распространяла подобные выдумки. Одним из недовольных был В. Сапогов, который на допросах показывал, что "из-под Перекопи кн. Василий Голицын вернулся неизвестно для чего, а под Перекопом промысел ему делать была возможность и нужды никакой ратным людям с первого дня не было".
21 мая русское и украинское войско отошло от Перекопа. Утром хан увидел, что неверные, выстроив полки свои, ретируются. Восемь суток до Сечи татары постоянно нападали на его арьергард — семь пехотных и один конный полк под командой генерала Гордона. В своем дневнике он сообщал о неоднократных столкновениях с врагом, отмечая при этом, что больше, чем от татар, войско страдало от жажды, недостатка продуктов и фуража, чем косвенно подтвердил причины отступления, указанные Голицыным.
25 мая армия подошла к Днепру ниже острова Тавани, а 29 мая на реке Белозерке на нее последний раз напали белогородские татары и черкесы. "Белогородская орда сразу досаждала, по сторонам хватая найбарзой московских людей", писал Самовидец. Но "с теми неприятелями были у ратных людей бои большие, на которых они, ратные люди, того поганства много побивали". Турецкие же источники сообщали, что татары догнали Голицына при Данузле-оба и, "не вынимая стрел из колчанов, врубались в ряды одними саблями и навалили целые холмы трупов".
Ознакомившись с этими противоречивыми показаниями, можно сделать вывод, что с обеих сторон были огромные потери. Ханская конница преследовала отступающих к местности Четь-Каир. И снова, как только русско-украинская армия прошла турецкие крепости, татары оставили ее в покое. Действия хана показывали, что Перекоп Голицын взять не мог, а задачей татар в этой кампании было не допустить российско-украинские соединения к нижне-днепровским крепостям.
Путь до Самары, куда армия дошла 12 июня, пришлось пройти в дыму и пожарищах — татары снова жгли степи.
Чтобы обезопасить Гетманщину от постоянных вторжений захватчиков и иметь базу для последующих походов, Голицын приказал построить в урочище Сорок Байраков Новосергеевскую крепость. Ее сооружали украинские казаки и русские ратные люди под руководством инженера Уильяма фон Зелена с 20 июня по 18 июля 1689 г. В Новобогородицкой крепости были оставлены запасы пороха, пушки, телеги, пули, ядра, продукты, которые планировалось использовать в борьбе против агрессоров. 24 июня с реки Коломак войска разошлись на свои "положения". Очевидец сообщал, что казацкое войско очень истощилось в походе, люди "барзо хоровали, и кони барзо нужденные приходили, и многие из казаков умерли, и кони попропали, а то все по безводию". Эта запись также подтверждала правдивость информации Голицына о причинах отступления и правильности принятого им решения. Об общих потерях данных нет. Однако, судя по описаниям боев, они были значительными.
Отступление от Перекопа знаменовало провал далеко идущих колониальных намерений Москвы и в ходе второго Крымского похода, хотя Голицын пытался выдать его как победу. Понеся большие потери, Москва практически не получила ничего. Второй поход совершался при крайне неблагоприятных условиях. Его осуществление осложнялось острой династической борьбой за власть между Софией и сторонниками Петра. Причинами неудачи стали также неудовлетворительная подготовка войск к необычным условиям похода, медленная комплектация, сосредоточение и движение армий, бездорожье, отсутствие травы и воды, нехватка средств, отсутствие тылового обеспечения. Голицын не позаботился о надежном тыле, чтобы с его помощью удерживать завоеванные земли. Новобогородицкой крепости, расположенной в сотнях верстах от Крыма, было для этого недостаточно. Кроме того, князь допустил ошибку, оставив в тылу своей армии гарнизоны турецких крепостей на Днепре. Сыграли отрицательную роль необычный климат и незнакомая местность. На действия Голицына повлияло и откровенное нежелание Австрии и Польши выполнять свои союзнические обязательства. Российский посланник Волков упрекал коронного гетмана Яблоновского за пассивность, в результате которой осуществление второго похода осложнялось тем, что "все белгородские, буджацкие, ногайские и другие поганские орды перешли за Днепр и навалились на царские войска".
Несмотря на поражение, совместные походы русского и украинского войск в Крым имели определенное значение. Ослаблялось могущество Османской империи. Ей пришлось отказаться от завоевательных планов в Европе. Значительный удар был нанесен и Крымскому ханству — орудию турецкой экспансии в Восточной Европе. Благодаря этим походам союзники Москвы одержали ряд побед. В частности, в 1689 г. султан не решился наступать на Балканах, узнав о предстоящем походе в Крым. Он был вынужден часть дунайской армии перебросить в Очаков, Кизикермен, Азов и другие крепости.
Крымские походы стали первой попыткой России в союзе с Украиной вести активную наступательную борьбу с Турцией и Крымским ханством за Северное Причерноморье и выход в Азовское и Черное море. Этот внешнеполитический курс Москвы продолжался до конца XVII ст. и завершился взятием Азова, Кизикермена, Таванска и других крепостей на Днепре.
Крымские походы показали, что для дальнейшей борьбы необходима мобилизация значительных материальных и человеческих ресурсов, их тщательная подготовка. Они свидетельствовали о несовершенных действиях командования, слабых местах российской армии, в частности ее устаревшей стратегии и тактике, плохом комплектовании и обеспечении. Вместе с тем эти акции доказали огромное значение объединения российского и украинского войск, которые приобрели первый опыт осуществления дальнего похода в условиях оторванности от тыловых баз и экстремального климата, и необычной местности. Во время боев 15—16 мая 1689 г. стало понятно, что русская конница не способна разгромить татарскую, но пехотные (сердюцкие) полки надежно защищают от вражеской кавалерии.
Начиная войну против Крыма, российское правительство стремилось решить назревшую ему проблему ликвидации турецко-татарского господства на Юге. Однако в то время ни объективные, ни субъективные предпосылки для этого окончательно не сложились. Крым стал окраиной русской империи после долгой борьбы только при царствовании Екатерины II.
В. М. Заруба (Дніпро)
Информация об оригинале с ссылками на исторические документы
