Украинский язык (как и все связанное с национальной культурой), был нежелателен и опасен для всех врагов (как местных, так и залётных). Уничтожение языка и культуры облегчает порабощение народа. Следует помнить, что нижеприведенная статья написана в 1990 году, когда политика "советов" в отношении украинцев ненамного отличалась от политики фашистов; поэтому хоть какое-то упоминание о повстанческом движении там и искать не стоит. Итак, слово автору статьи.
В своих планах покорения и колонизации оккупированной Украины фашистские захватчики большое внимание уделяли налаживанию механизма духовного угнетения местного населения. Гитлер не скрывал своих планов и по школьной политике на оккупированной территории. Он считал, что "...общее образование является разлагающим ядом. Поэтому у каждого сословия будет свой уровень образования. Широким массам рабов будет предоставлено благодеяние быть неграмотными".
Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер рассматривал образование населения оккупированных территорий как составную часть онемечивания и порабощения европейского Востока, политики "блют унд боден" (кровь и земля). В одном из его документов говорилось: "Для негерманского населения на Востоке не должно быть никаких школ кроме четырехклассной начальной школы. Начальная школа должна ставить своей целью обучение учащихся только считать максимум до 500 и умению расписаться, а также распространение учения о том, что покорность немцам, честность, усердие и послушание являются божьей заповедью. Умение читать я считаю необязательным. Ежегодно должна производиться фильтрация детей в возрасте от 6 до 10 лет для отбора полноценных и неполноценных детей».
Выступая в 1942 г. перед высшими чинами СС и полиции в Житомире, Гиммлер еще раз подтвердил это мнение. Он, в частности, сказал: "Принципиальная линия для нас абсолютно ясна – этому народу не надо давать культуру".
Приведенные примеры свидетельствуют о том, что школьная политика, проводимая фашистскими захватчиками на оккупированной территории, была направлена на то, чтобы поставить украинский народ в положение духовного крепостного права.
Претворяя в жизнь педагогическую доктрину фюрера, рейхскомиссар Украины Кох в январе 1942 г. издал приказ, в котором излагались условия открытия начальных, так называемых "народных" школ. Согласно этому приказу запрещалось использование учебных планов, учебных пособий советской школы. При отборе педагогических кадров предпочтение отдавалось лицам, известным своими антисоветскими взглядам, а передовых учителей к работе не допускали. Запрещалось также преподавание русского языка.
Выполняя этот приказ, оккупационные власти открыли почти во всех областях небольшое количество четырехклассных «народных школ», начали издавать «Педагогический информационный бюллетень», газету «Школьник», подготовили новые сфальсифицированные учебники, в местных газетах введена рубрика «Страница для школ»
«Реформаторы народного образования» начали активно внедрять в школьную жизнь фашистские порядки, "обрабатывать" детей в своем духе, создавать соответствующий режим, который должен был фашизировать образование и школьную жизнь.
Превратив школу в средство классового господства, оккупанты узаконили преимущественное право образования для детей состоятельного состояния. Особенно широко это практиковалось в западных областях Украины. Появились так называемые «родные школы», которые содержались на средства семей учащихся.
Повсеместно в учебных заведениях велась национальная дискриминация. В официальных документах на государственных языках на оккупированной территории объявлялись немецкий и румынский. Русский и украинский языки жестоко преследовались. Так, семиклассниц Машу Афанасьеву и Ульяну Заволонину из с. Павловна Арцизского района Одесской области избили за то, что в их работе, написанной на румынском языке, встречались русские буквы. За каждую такую букву они получили по три удара резкой. В с. Марьяновка румынская жандармерия публично отпорила 6 школьников и их родителей за тайное изучение украинской грамоты на квартире учительницы-патриотки.
Поскольку соответствующей учебной литературы не хватало, оккупанты использовали советские учебники, предварительно исправив их по своему усмотрению. К чему это привело – свидетельствует статья "Об учебниках в украинских народных школах", опубликованная в 1942 г. в "Педагогическом информационном бюллетене". В ней, в частности, говорилось: "Эти учебники мы исправили, но исправление носило чисто механический характер. Советские слова, например, такие, как "колхозник", ""пионер", "ударник", "стахановец", "социалистическое строительство", "Красная Армия", "комсомолец" и другие были заменены словами, соответствующими современности, но замена отдельных слов в целом советизированном контексте не достигает цели и кое-где доходит до курьезов". И далее: "Это обстоятельство многое вредит делу, поскольку дети всегда будут интересоваться, что там было написано раньше, до исправления. Отсюда может возникнуть много недоразумений и неприятностей".
Негативная реакция населения, в конце концов, вынудила германскую администрацию запретить даже исправленные учебники. Оберфюрер Шайдт прямо заявил: "Марксизм сумел внести как в букварь, так и в научную книгу по сельскому хозяйству марксистский подход в такой степени, что для будущего строительства почти вся существующая литература непригодна". В результате более 2 миллионов учебников были уничтожены.
Школьники начали учиться по конспектам, а для чтения использовались фашистские газеты, издававшиеся на оккупированной территории.
Практика с каждым днем все опровергала демагогическую пропаганду захватчиков. Не случайно в одном из секретных документов фашистских оккупационных властей есть интересное признание: "...Украинцы все больше убеждаются в том, что немецкая администрация проводит культурную политику, направленную на уничтожение украинской культуры".
Наряду с социальной и национальной дискриминацией проводилась и половая. Во время формирования классов предпочтение отдавалось мальчикам. На 40 школьников принимали около 5 девочек. В лучшем случае им удавалось поступить в "школы домоводства".
Естественным считалось физическое наказание. В "Педагогическом информационном бюллетене" предлагалось "воздействовать на учащихся морально и физически". Учителя избивали детей, по несколько часов заставляли их стоять на коленях. Немецкий поэт-антифашист Эрих Вайнер писал: "Ужасная жизнь детей... Дома — бедность, нужды. В школах — тупая, звериная муштра, вечное избиение. По окончании школы и в каникулы детей превращают в рабов, гонят в немецкие поля. С утра до ночи они гнут там спину за ломоть хлеба... Скорбная судьба детей под кровавым кулаком фашизма! Ни хлеба, ни радости, ни воли, ни просвещения. Ничего впереди. Такую судьбу недочеловек Гитлер хочет навязать всем порабощенным им народам".
Вся работа школ в оккупированных районах направлялась на подавление какой-либо детской инициативы, отстранение учащихся от общественной жизни. "Никакого детского собрания и организаций. В классе – только дежурный. Никаких старост. Газеты не нужены. В классе должен быть портрет фюрера и один-два плаката", — так записано в инструкции для директоров школ. Самодеятельные детские организации, существовавшие при Советской власти, категорически запрещались. Детей казнили за то, что носили пионерский галстук, за хранение текста торжественного обещания юного пионера и т.п.
Общим целям реакционной "школьной политики" захватчиков соответствовала комплектация педагогических кадров. В инструкции учителям указывалось, что "всякое большевистское влияние, выходящее из школы, будет караться смертью". Учителя были обязаны распространять среди детей провокационные слухи, чепуху о партийных и советских руководителях, лживые сведения о состоянии дел на фронте и тому подобное.
Педагогический персонал проверяла политическая полиция. Апофеозом новой системы "образования" было установление над школой опеки гестапо. В Харьковской области, например, зондерфюрер Вайс еженедельно вызвал к себе заведующих и предписывал, что и как следует делать в школах в последующие недели. Инструктируя их, как следует учить и воспитывать детей, он требовал, как можно меньше конспектов и знаний, побольше послушания. Особое внимание обращалось на подлог гуманитарных наук и исторической действительности.
Поскольку процесс порабощения и онемечения украинского народа шел не так быстро и качественно, немецко-фашистские оккупанты повели политику на раскол нации. Теоретически она была обоснована в ведомстве А. Розенберга в апреле 1942 г. В документе "К вопросу о будущем обращении с русским населением" предлагалось поделить оккупированные территории на разные политические районы, чтобы тем самым обеспечить в каждом из них "отделенное национальное развитие".
Аналогичную политику проводили румынские оккупанты на юге Украины. Они создавали там специальные культурно-просветительские организации. Особенно активную работу проводило общество "Очаги культуры". Оно издало книгу "Руководство для крестьянских школ", в которой основное внимание уделялось воспитанию молодежи в духе уважения к королю и богу.
Однако никакие изощренные методы фашистского воспитания и насилия не могли подавить у детей чувств патриотизма, национального достоинства. Дети оказывали сильное сопротивление врагу. В ряде районов Украины бойкот фашистской школы приобретал массовый характер. Например, в Красном районе Сумской области в период оккупации местные власти открыли 14 школ, но уже через полтора месяца они вынуждены были закрыть 4 из них, поскольку не хватало учеников. Остальные школы находились также под угрозой закрытия. По некоторым подсчетам, только 1% детей школьного возраста посещали "народные школы". За неимением специально подготовленных учительских кадров оккупанты вынуждены были использовать на преподавательской работе в четырехклассных школах советских педагогов. Однако многие из них пытались избежать этой работы, предпочитая безработицу и голодную смерть. А те педагоги, которые согласились работать в начальных школах, часто на уроках тайно пользовались советскими учебниками, рассказывали детям правду о положении дел на фронт. Таким образом, они влияли на разум и сердца не только школьников, но и их родителей.
Учитывая это, оккупационные власти вынуждены были кое-где закрыть школы. В распоряжении Черниговской городской комендатуры указывалось: "Открытие школ строго-настрого запрещается, потому что нет никакой гарантии в том, что преподавание будет проводиться не в большевистском направлении. Все открытые к этому времени школы, в частности, в Остре и Броварах - немедленно позакрывать!" Массовые размеры приобрел саботаж директивы Розенберга о принудительном детском труде. Дети и их родители уклонялись от выполнения приказа оккупационных властей, и это заставило рейхскомиссара Украины пойти на крайние меры — лишить подростков на месяц продовольственных карточек, а их родителей оштрафовать на 200 руб. каждого.
Различные виды сопротивления фашизации школьной системы наносили достаточно ощутимые удары колонизаторской политике оккупантов. Специальные службы информации румынских и немецких оккупантов вынуждены были признать, что борьбу приходится вести не только с регулярной, но и с "незаметной армией", в первых рядах которой была молодежь. В докладной записке "О положении молодежи в Украине" Гиммлер отмечал: "Украинская молодежь в своем поведении сохранила традиции, приобретенные ею в период Советской власти... Молодежь, желает возвращения советской системы. В критические дни на Восточном фронте настроения молодежи в основном были большевистскими...".
Вера в поражение фашизма и победу Красной Армии отразилась, в частности, в стремлении детей, их родителей и патриотически настроенных педагогов сохранить, хоть и в нелегальной форме, советскую школу во враждебном тылу. Если это не удавалось в полной мере, то учителя обучали небольшие группы школьников в домах крестьян. К примеру, в с. Белая Криница Ровенской области педагог И. А. Волков учил пятиклассников по советским программам и учебникам. Подобное обучение детей односельчан проводила 55-летняя учительница из с. Марьяновка Одесской области А. Г. Головко, за что поплатилась своей жизнью.
В Волынской области в нелегальных школах обучалось около 10 тыс. детей. Особенно большую работу по организации школ проводил бывший заведующий Волынским облвно, командир партизанского отряда Ф. И. Лысенко. Он помогал учителям составлять программы, организовал сбор советских учебников у населения, которые нужны были не только для подпольных советских школ, но и для тех, кто легально работал на территории партизанских краев и зон.
Учителя-партизаны по памяти восстанавливали учебные программы, сами сочиняли буквари, учебники, тексты диктантов и пересказов. Они широко использовали материалы сводок Совинформбюро, рассказывали ученикам о героях-земляках, о прошлых боях. Если не было бумаги, то писали на коре, земле, досках, но занятий не прекращали.
Учителя подпольных и партизанских школ стремились сделать обмен опытом. В сентябре 1941 г. была проведена антифашистская конференция учителей Путивльского района Сумской области, на которой обсуждались формы и методы проведения учебно-воспитательного процесса и задачи учительства на временно оккупированной территории.
Ярким примером жизнеспособности советской школы являлась ее работа в одесских катакомбах и севастопольских штольнях. В преддверии отступления наших войск из черноморских городов учителя перенесли туда школьное оборудование, учебники, карты и другое имущество. В течение всего периода оккупации дети обучались в подземных школах.
Школьная политика оккупантов, имевшая целью духовно разоружить украинскую молодежь, подавить ее национальное самосознание путем насильственного онемечения, румынизации, воспитания в духе идей "Великой Германии", потерпела поражение.
В. В. Ленская (Кривой Рог)
Перевод и ссылка на исторические документы
Фашистська шкільна політика на окупованій території України
